Разведчицы и шпионки - 2

Гомеровская «Илиада» начинается такими словами: «Гнев ты. о муза, воспой Ахиллеса Пелеева сына». Начнем и мы, но даже не с Ахиллеса, а с его родителей Фетиды и Пеле я.

Однажды дочь морского царя Нерея нереиду Фетиду увидел сын эгинского царя Пелей. Он влюбился в нее, подстерег у грота и в порыве страсти набросился на нее. Фетида долго сопротивлялась, превращаясь то в огонь, то в воду, в львицу, в змею. Но сладострастный Пелей все же овладел ею.

Он отправился к ее родителям и попросил руки дочери. Что оставалось делать? Согласились и сыграли свадьбу, на которую были приглашены все боги, кроме… богини раздора Эриды.

Вот тут-то и начинается история Троянской войны. Оскорбленная Эрида была известна тем, что именно она породила ссоры, бедствия, беззакония, битвы, убийства и прочие безобразия. На этот раз она подбросила пирующим золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей», ставшее «яблоком раздора», с которого развернулась цепь роковых событий, вызвавших Троянскую войну.

Тут же, на свадьбе «три богини спорить стали, кто из них прекрасней всех», как поется в оперетте Оффенбаха «Прекрасная Елена». Это были Гера — верховная богиня, сестра и жена Зевса, царица богов, Афина — богиня мудрости и справедливой войны и Афродита — богиня любви и красоты, Спор чуть не перешел в потасовку, которую своим грозным окриком и ударом трезубца прекратил Зевс.

— Ваш спор разрешит суд, который решит, кому предназначено яблоко. Судьей будет Парис. Он и вручит яблоко прекраснейшей.

— Да кто такой Парис? Откуда он? Мы такого не знаем! — затараторили богини.

— Как я сказал, так и будет! — подтвердил Зевс. — Это моя воля!

Богини немедленно бросились выяснять, кто же будет решать их спор.

Оказалось, что Парис обыкновенный пастух, пасущий свои стада на горе Ида. Но почему Зевс выбрал его в качестве судьи? Тут крылась какая-то тайна. Богини не были бы богинями, если бы не смогли разгадать ее. Вскоре они знали все: Парис — не простой пастух, он — сын троянского царя Приама и Гекубы.

Однажды, ничего не подозревая, он мирно пас стадо. Перед ним неожиданно предстали три прекрасные дамы в сопровождении красивого юноши. Это были Гера, Афина и Афродита, а юноша — Гермес, сын Зевса, вестник богов, покровитель торговли, послов, глашатаев, путников, ловкий похититель и плут. Здесь он, видимо, исполнял роль свидетеля и секунданта. Он разъяснил Парису суть спора и подсказал ему идею, чтобы тот не продешевил и потребовал за свое судейство хорошую мзду. Парис — он все же был сыном царя и быстро освоился с обстановкой — поинтересовался, что он может иметь с богинь за золотое яблоко.

— Я сделаю тебя самым' могущественным царем, — сказала Гера.

— Я сделаю тебя самым мудрым и смелым героем, — заявила Афина.

— А я, — прошептала Афродита, — сделаю тебя мужем самой красивой женщины.

Парис немного поколебался: хотелось и того, и другого, и третьего. Он даже забыл, что уже имел жену. Но страсть к прекрасному взяла свое. Он протянул яблоко раздора Афродите.

Гера и Афина удалились, пообещав мстить ему, а Афродита стала его покровительницей. Начала она с того, что во время спортивных состязаний в Трое Париса опознали и приняли в царскую семью.

Теперь, уже на правах царского сына, Парис отправился в Спарту, где, по словам Афродиты, его ждала самая прекрасная женщина. Увидев ее, Парис понял, что Афродита не солгала. Но Елена была женой спартанского царя Менелая! Парис мог рассчитывать только на помощь Афродиты. И она пришла вовремя. Елена под влиянием богини без памяти влюбилась в Париса.

Кем же была эта женщина, из-за которой разгорелся сыр-бор?

Происхождение Елены довольно туманно. Известно одно: она была дочерью Зевса и Леды.

Слава о красоте прекрасной Елены разнеслась по всей Греции. В Спарту зачастили женихи. Руки Елены домогались Менелай, Одиссей, Диомед, Аяксы, Патрокл, Филоктет и другие герои.

Елена вышла замуж за спартанского царя Менелая, родила дочь Гемиону. Спокойно текла семейная жизнь, пока не вмешалась воля богов.

Парис разрушил тихое семейное счастье Менелая. Он отправился в Спарту. Его сестра, вещая Кассандра, увидев удаляющийся корабль, воскликнула: «О горе, горе великой Трое и всем нам! Вижу я: объят пламенем священный Илион, покрытые кровью лежат поверженные в прах стены его! Я вижу: ведут в рабство чужеземных плачущих троянских жен и дев!» Но никто не внял пророчеству Кассандры.

Менелай хорошо принял гостя, угостил его, а сам отправился по делам в соседнее царство. «Когда Менелай уехал, — писал Овидий, — Елена пошла согреваться в объятия гостя. О Менелай! Ты был глуп, оставив жену под одной кровлей с чужеземцем… Ни Елена, ни ее похититель не были виновны: на месте Париса ты сам, да и любой из нас поступил бы точно так же… По-моему, Елена не виновна. Она только воспользовалась случаем, предоставленным ей слишком недальновидным муженьком».