Разведена и очень опасна

— Еще скажи — бег на месте. Какие, к черту, прыжки! Тут прыгнешь — головой о потолок! Здесь шевельнуться негде. Даже по кругу не походишь. Тюремная камера и та больше.

— Я бы этого не сказал. Смотря какая тюремная камера…

Подняв голову, я внимательно посмотрела на дровосека и осторожно спросила:

— А ты сидел?

— Сидел, ну и что! — встал в позу дровосек.

— Оно и видно.

— Что видно?

— Что ты сидел.

— И где же это видно? — Дровосека озадачил мой вывод.

— У тебя на лбу написано, — бесстрашно выпалила я и ехидно улыбнулась.

— Ты у меня щас договоришься! — В голосе дровосека появилась угроза.

— И что ты мне сделаешь? Топором зарубишь?!

— Пулю всажу! Ничего особенного не вижу в том, что был судим. В наше время это не имеет никакого значения. Главное, чтобы человек и на зоне остался человеком.

— А ты за что сидел? Государственный лес рубил и налево его продавал?!

— Хватит уже! — оборвал меня дровосек. — Я щас тебя опять закрою, и сиди здесь до одурения.

— Ой! Только не это!

Бросившись к двери, я выскочила в коридор и тут же зажмурилась от яркого света:

— Ради бога, только не это!.. Ты говорил, что я должна тебе в чем-то помочь. Так вот, я согласна!

— Ну пошли, коли согласна.

Мужчина провел меня на кухню, которая граничила с верандой, и я тут же прильнула к окну. Но и это не принесло мне особой радости. За окном была беспросветная темень, и даже сквозь нее можно было увидеть, что вокруг самый настоящий лес, который я никогда не любила и которого всегда в глубине души немного побаивалась.

— Лес кругом, — сказала я обреченным голосом и прислонилась лбом к холодному стеклу. — Это что, охотничий домик?

— А ты и в темноте видишь?

Тут и напрягаться особо не надо, так все видно. Мы где-то в лесной избушке? Где-то в домике охотника?

— Ага, на лесозаготовках, — засмеялся дровосек.

— Я так и подумала. Короче, увез меня к черту на рога. Увез туда — не знаю куда. Затем — не знаю, зачем. Искать то — не знаю что…

— Я смотрю, ты сказки любишь.

— А кто их не любит?

— Я, например, — ударил себя в грудь дровосек., — Я уже вышел из этого возраста. В сказки верят только те, кто отстал в развитии на несколько лет. У кого задержка в психическом и интеллектуальном развитии.

— Я так понимаю, что ты имеешь в виду меня?

— Я не переходил на личности и говорил только так, в общих чертах.

— Даже при этом у меня по этому поводу совершенно другое мнение. Я думаю, что в сказки не верят только злые люди. Добрые люди всегда в них верят и даже пытаются перенести эти сказки в собственную жизнь.

— Это ты про тех идиоток, которые верят в сказки про принцев на белом коне? Всю жизнь ждут этих принцев, до самой старости, а затем умирают в одиночестве и болезнях.

А разве плохо, что человек о чем-то мечтает? Разве это плохо? Мечтать о принце тоже неплохо. И это совсем не та мечта, которую нужно стесняться. Гораздо страшнее вообще ни о чем не мечтать и ничего от этой жизни не хотеть. Мой муж, когда мы разводились, сказал фразу, над которой смеялся даже судья. Он сказал, что не может жить с женщиной, которая живет с ним под одной крышей, ест, спит, ведет совместное хозяйство, строит дальнейшие планы, но… по-прежнему мечтает о принце на белом коне.

— Он так и сказал? — рассмеялся мужчина.

— Когда его спросили о причине развода, он сказал именно так.

— А ты?

— А что я?

— А ты как на это реагировала?

— Хочешь знать, пыталась ли я его переубедить?

— Ну что-то типа того.

— А я этого не отрицала. Что плохого в том, что я верила в свою мечту?

— Но ведь ты жила с мужиком! Ты хочешь сказать, что одно другому не мешает?!

— Одно другому помогает. Чем больше я жила со своим мужем, тем больше и больше я ждала своего принца. Чем больше меня засасывала семейная рутина и чем больше я тонула в ней с головой, тем больше и больше мне хотелось, чтобы приехал быстрее мой принц-спаситель и вытащил меня из этого болота, которое называется несчастливой семьей.

— Только вместо белого коня у него должен быть белый «Мерседес».

— Не обязательно белый. Можно и черный. Мне всегда нравились самодостаточные мужчины на «Мерседесах».

— А у твоего мужа, если не секрет, на момент вашей совместной жизни какая машина была?

— Не секрет. На момент нашей совместной жизни у него вообще никакой машины не было.

— А что так?

— Не заработал.

— А что ж ты за него замуж пошла? По огромной любви?

— По огромной влюбленности. Огромная влюбленность имеет один существенный недостаток. Она слишком быстро проходит.

— В общем, ты с ним жила и все время ждала другого. Ты ждала, что он придет и тебя спасет? — не удержался от смеха дровосек.

— Да, ждала и ничего смешного в этом не вижу.

— Знаешь, я бы от тебя тоже сбежал. Да от тебя бы любой мало-мальски нормальный мужик сбежал. А если бы у меня был «Мерседес», ты бы ждала того, у кого был бы «Хаммер»?