Разведёнка с прицепом (СИ)

Дмитрий вздохнул, вытирая руки о поданную Светланой тряпку, и покачал головой.

— Да уж не для того, чтобы ругаться. Думал, помощь требуется.

— Это городскую увидал и сразу, да? — не отставала Катерина.

— Да причём тут Маша, — вступилась за её честь Светлана. — Хотя нет, оно понятно. На вот этом фоне, — провела она рукой перед Катериной с головы до ног, — она выгодно смотрится.

— Что? — ахнула Катерина.

Дмитрий отошёл в сторону, намереваясь покинуть поле брани.

— Она выгодно смотрится? Тощая и бледная. Да ещё и разведёнка с прицепом! — зло сказала Катерина, и только сейчас все заметили, что Маша стоит около калитки, грустно смотря на собравшихся.

Глава 7

— Видит Бог, я этого не хотел, — Дмитрий подошёл к мотоциклу, снимая с ручки шлем, и перекинул ногу. — Не слушай ты её, — обратился к Маше. — Завидует просто.

Надев шлем, завёл мотор и развернулся, уезжая по делам, не желая быть камнем преткновения. Приехал сюда искать душевного покоя, а, когда на тебя смотрят ни как на человека, а как на потенциального жениха, и общаться не хочется. Потому и сторонился народ. Только с соседом по душам порой болтал за кружечкой пенного.

— Ну это, — замялась Катерина. — Не такая уж ты и бледная, — пожала плечами, бросая взгляд на новую соседку. — Пойду я.

Она развернулась и направилась к себе, а Света набрала воздуха в лёгкие, намереваясь поносить нахалку, на чём свет стоит.

— Да что она себе позволяет?! — вскричала, но Маша только головой покачала.

— Не надо, Свет. У каждого своё виденье. Она ж по сути правду говорит. Разведёнка я, как есть, а вот мой маленький прицепчик, — улыбнулась, посмотрев на Антошку и потрепав его короткие волосы. — Который сейчас пойдёт чистить зубы и одеваться, — защекотала она сына, и тот радостно завизжал от смеха, наполняя улицу веселье.

Катерина обернулась, смотря как новые соседи заходят в калитку, и почувствовала досаду. Степенная какая-то городская, спокойная. Ну да, ребёнка с собой притащила, а кто бы бросил? И Катерина бы дитя своё за собой куда угодно везла и чужому мужику на воспитание подсовывала. Чай, безотцовщиной быть негоже.

Может, судьба у Марии нелёгкая, не сложилась. Да под руку подруга её говорить стала, вот Катерину и переклинило. А так бы она язык за зубами держала.

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, — зачем-то сказала Светлана, проходя на кухню следом. — Давай тут ещё всё приберём, а потом мне ехать надо.

— Я сама уж, — спокойно отозвалась Маша.

— Обиделась что ли? — посмотрела на неё подруга. — Ну извини. Я честь твою защищала, а эта корова…

— Не надо, Свет. Не хочу ни с кем делить ничего. Если человеку замуж хочется — что плохого? Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.

— Вон Сеньку нашла уже, пусть угомониться, — вынесла вердикт. — Перекушу, — запихивала Светка в рот помидор, — и уборкой займёмся. Одна комната осталась и ещё половина. Надо ещё разобраться, как тут готовить.

— На печке, наверное, — пожала плечами Маша.

— На вот этой бандуре? — удивлённо округлила глаза Светка. — Назад в прошлое. Слушай, я мультиварку свою привезу тогда.

— Да не надо, не надо, — запротестовала Маша.

— Я не тебе, — остановила её от отнекиваний подруга, — я прицепу нашему, — кивнула на Антошку.

И так им смешно стало, что захохотали женщины, а Светка так смеялась, что чуть помидором не подавилась, и Маше пришлось её по спине стучать.

— Всё-всё, — шипела Светка, выставив руку в сторону. — Полегчало.

В углу нашлась старенькая газовая плита с пустым баллоном.

— Ну вот, жизнь налаживается, — откатила Света большой ржавый баллон из кухни. — Надо такой купить и приделать. Только опять мужик нужен, — сдула с лица невидимую прядку.

— Я почитаю, как там, может, сама сделаю.

— Сама, ага, сейчас, — не согласилась Светлана. — Даже не думай вообще лезть сюда. Я, конечно, Антоху к себе заберу, если что с тобой случится, так что спокойна будь, но вот лезть, куда не следует, не следует, — она задумалась над словами и махнула рукой.

Они перебрались в темнушку, которая соединяла две комнаты. Одна окнами выходила на улицу, вторая во двор. Эта же стояла без окна: молчаливая и пыльная. Включив свет, женщины осмотрелись. На стене висел ковёр, а поверх него старая рассохшаяся гитара. И Маша вспомнила, как баба Шура усаживалась на табуретке, ставила ногу на жёрдочку и заводила песню. Пела она хорошо, протяжно, и мать почему-то постоянно плакала. Слов Маша почти не помнит, но что-то про деревню. Дальнюю, на которую смотрят, прикрывшись рукой, и платки какие-то.

Груда одежды в углу, удивительно, как ещё не унесли, и какие-то детские книжки, хотя отродясь в доме детей не водилось. Журналы, тетради, даже альбом Машин, в котором она когда-то малевала цветы.