Разведёнка

Он взглянул на доверенного человека, который занимался сбором сведений и наблюдением. Неизвестно уж, по блеску глаз, или еще по каким признакам, но человек сразу понял, что хозяину это интересно, и сделал стойку. Совсем как охотничья собака над дичью. Паша постучал мальцем по распечатке и прищурился.

– Позволите, Павел Анатольевич? – обратился тот.

– Говори.

– Если вам угодно, то…

– Что? – спросил он резко, вскидывая на доверенного взгляд.

Мужчина тут же отвел глаза и стушевался. Паша знал, каким будет эффект, редко кто выдерживал его прямой взгляд. Привык к тому, что все поголовно в той или иной степени испытывают перед ним страх. Это нравилось зверю, который сидел у него где-то глубоко внутри.

Доверенный прокашлялся, прикрывая кулаком рот и проговорил:

– Если вам угодно… То для удобства дальнейшего наблюдения за объектом…

– Роди уже наконец. – Паша терпеть не мог, когда мямлят.

Все хорошо до определенного предела, даже внушаемый им страх. Это не должно мешать работать и тянуть его драгоценное время.

– Да, конечно. – он показал на те файлы, что держал в руках Паша. – У нас имеется несколько офисных помещений на выбор. Рядом с одним из них подходящее жилье, удовлетворяющее запросам объекта. На днях получено в уплату долга.

Это было хорошо. Неожиданно приятно.

– Да? – усмехнулся Паша, с этими делами он как-то даже упустил из виду своих должников.

И кивнул:

– Дозволяю. Для удобства наблюдения.

Человек поклонился и ушел. А он, отложил в сторону бумаги, поднялся из кресла, медленно пересек комнату и остановился у окна. Замер, заложив руки в карманы брюк, глядя в ночь.

У Паши Белого была мощное, и при этом стройное тело настоящего бойца. Сейчас он чувствовал свое тело особенно остро. Каждую мышцу. Они напрягались и звенели сдерживаемым нетерпением. А взгляд пробивался сквозь расстояние и темноту, как будто мог дотянуться туда, где находился интересовавший его объект. Крис-ти-на.

Глубокое шумное дыхание, поднимающее мощные пластины грудных мышц. Хищный смех, зарождающийся где-то глубоко внутри, как ерзающий по хребту бархат.

– Павел Анатольевич, доставили.

Он обернулся на голос.

Ему доставили развлечение на эту ночь. Ничего не ответил, только сверкнул глазами. Молча прошел через две комнаты в спальню и открыл дверь спальни.

На постели сидела чернявая девка с приклеенной улыбкой, по роже видно, за бабки готова на все. Он оглядел ее оценивающим взглядом, отметил плоскую задницу и намечающийся живот. Жирноватая какая-то. Большая грудь, но, бл***, не как у…

Когда он осознал, о чем думает, разозлился на себя.

– Покажи, что умеешь, – проговорил чуть гнусаво и мотнул головой, чтобы подошла.

Когда девка наконец убралась с его деньгами и вся в соплях, вызвал телохранителя.

– Вы кого пригнали? Что это за ху*ня?

– Павел Анатольевич, мы не знали, – испуганно забегали глазки. – Больше не повторится…

– Пшел нах***! – рявкнул, сам не зная, на что злится, и пошел в ванную.

Глава 5

Напрасно Кристина опасалась, в этот раз мама не стала ее ни о чем пытать, и даже, кажется, вообще перестала на ее счет волноваться. Во всяком случае, вечер прошел мирно. Единственное, о чем ее спросили, это видела ли она кого-нибудь из старых знакомых в городе.

Никого Кристина, разумеется, не видела, так она честно и призналась. Иногда лучше говорить правду, чтобы не проколоться на мелочах, потому что всего не упомнишь. А настроение у нее сегодня было намного лучше, чем вчера, поэтому она даже посекретничала с мамой, показала свои покупки и похвасталась.

Но это, наверное, зря.

Потому что стоило в разговоре мелькнуть словосочетанию «арендовать офис», как у мамы вместо расслабленного выражения сразу появился заинтересованный блеск в глазах.

– Ну и зачем тебе это? – спросила она, складывая на коленях красивые ухоженные руки.

Вот кто ее за язык тянул, а? Сразу стопятьсот мыслей пронеслось в мозгах. Победил здравый смысл и твердое убеждение, что надо держаться выбранной линии. То есть пока не копают глубоко, как можно больше правды.

– Мам, ну как зачем? – всплеснула руками Кристина. – Я не могу сидеть дома и день и ночь заниматься уборкой и борщами. Я… я хочу настоящее дело. Как у мужчин.

– Как у мужчин? – брови у мамы шевельнулись, Кристине даже почудилась усмешка на ее губах и подозрительное веселье во взгляде. – А ты потянешь?

Вот уж в этом она была на сто процентов уверена!

– Потяну, можешь не волноваться, – с гордостью сказала она.

– А я и не волнуюсь, дочь, если что, деньги твоего мужа прогорят, – сказала с такой улыбкой, что Кристина разозлилась.

– Не прогорят, мама! Я знаю, что делаю.

– Хорошо, я рада за тебя, девочка моя, – миролюбиво сказала та, похлопав ее по руке. – На самом деле, чем хочешь занимайся, лишь бы горели жизнью твои глаза.

Это было так обезоруживающе и так неожиданно. Кристина уже настроилась бороться, а тут… Она даже растрогалась.

– Спасибо, мам.

– За что, моя дорогая?

Высокие, совсем такие же как у Кристины, брови удивительным образом шевельнулись, выражая этим множество чувств и нечитаемых мыслей. И женщина, негромко напевая, вышла из ее комнаты.