Разведенные мосты

Героев романа собрала вместе и соединила великая идея: поиск сверхтвердого материала, открывающего пути к дальним планетам и звездам, позволяющего создать сверхпрочные и сверхскоростные технологии — материал, о наличии которого в природе лишь догадывались ученые. И создает такой материал Николай Филимонов — типично русский человек, простой, бесхитростный, ну, подлинно, персонаж из русских сказок Иванушка-дурачок. Еще вчера никем не замечаемый, ничем не приметный и даже гонимый, он вдруг становится центром притяжения не только светлых сил, но и, главным образом, сил темных, всяких дельцов и проходимцев. Они стремятся перехватить идею, пожать от нее все плоды и затем поставить открытие на службу своим корыстным интересам. История вроде бы банальная, но заключенная в строгие рамки сюжета, спаянная тонкими швами гармонии и композиции, она постепенно начинает играть роль зеркала, в котором сфокусирована вся наша жизнь, вся судьба России во второй половине двадцатого века, и окольными лучами правдиво и рельефно высвечивает процессы мирового плана. В смысле формы автор не применяет никаких секретов, не делает открытий — он стремится создать не только образ, не только характер, но он искусно лепит тип русского человека. И наделяет этот тип качествами нашего современника, ставит его в наши условия, до боли знакомые каждому из нас, живущему в это тревожное предгрозовое время. Гроза надвигалась, а вместе с нею и ливень, смывший с лица земли самую великую на планете империю. Филимонов работает в институте в тесной и темной лаборатории; он сердцем чувствует надвигающиеся беды, ощущает на себе болезненные, почти смертельные удары, но не видит врага. Он фронтовик, герой недавно отшумевшей великой войны, — и там он был богатырем, Ильей Муромцем, крушившим все полчища врагов своего Отечества, — но там он видел врага, он наносил прицельные «точечные» удары, здесь он врага не видит. И слепота его идет от тех великих качеств и свойств национального характера, которые в открытом бою всегда помогали ему побеждать. Настало время, когда величие его души оказалось его слабостью. Новый враг, более искусный, чем фашисты, знает уязвимые места Ивана и коварно наносит по ним удары.

В романе здоровые силы все-таки распознали врага и в финале его одолели, но автор всем строем повествования как бы говорит: сегодня мы его победили, но посмотрите, какие несли потери! Завтра эти потери окажутся еще большими. И если не примете мер защиты и обороны, враг в следующей схватке вас одолеет.

Русский народ, Россия и все народы, связавшие судьбу с Россией, не вняли призывам автора, не приняли мер к своей обороне: враг пробрался в Кремль и оттуда объявил на весь мир: Русской империи больше нет, идите, терзайте лежачее тело России.

Да, мы не услышали автора этой провидческой эпопеи, не услышали набатного колокола… Нам могут сказать: мы его и не могли услышать, роман-то напечатан только теперь. Но другие романы этого же автора печатались раньше, в том числе и задолго до проклятой горбачевской перестройки. И там, на страницах тех романов, так же набатно звучал колокол тревоги.

В романе «Филимон и Антихрист» во весь рост показан вирус, поразивший могучий организм русского человека. Это не враг в обычном понимании — именно вирус болезни, ослепивший русских людей, отнявший у них волю к борьбе. Россия прозреет, и воля к нам вернется, но болезнь нас ослабила и отшвырнула далеко на обочину истории. Случилась простая, но коварная ситуация: на беговой дорожке русскому сыпанули песок в глаза; он потерял дорогу, отстал и выпустил вперед всех других бегунов. С песком в организм к нему попал раствор, парализовавший мышцы, сделавший ватными ноги.

Что это за раствор? Кто и как сыпанул его в глаза русскому человеку? Ответы на эти вопросы читатель найдет в поступках Артура Зяблика — второго по важности персонажа романа, в котором заключена вся тайна нашего современного противника.

Через пятнадцать лет после написания этого романа другой русский провидец митрополит Санкт-Петербургский Иоанн в своей страстной проповеди скажет: «Россия моя, Россия, что с тобой стало теперь! Ужель и впрямь канули в лету герои и вожди твоего славного прошлого, глашатаи твоей великой судьбы, служители святой правды Божией? Ужели крадущаяся походка твоих новых хозяев да тихий шорох их проворных лапок, воровато шмыгающих повсюду в поисках наживы, — последнее, что суждено тебе услышать, прежде чем они предадут поруганию и забвению самое имя твое, самую память о тебе, Россия?»

Есть что-то мистическое в том, что и человек, художественно изобразивший нам облик новоявленных «хозяев» с крадущейся походкой, зовется так же Иваном — тем самым именем, которого как огня боялся враг в годы второй Великой Отечественной и которое олицетворяет собой русский народ.