Разведенные мосты

Было, конечно, немного грустно, — я-то остаюсь одиноким, и, кажется, участь эта станет моей судьбой, но я умел реально оценивать любую ситуацию, и мне оставалось лишь радоваться за человека, которого я глубоко уважал. Светлана Ивановна не только завидная женщина, она ещё и знает иностранные языки, читает книги зарубежных авторов, журналы, газеты, идущие к её мужу со всего света, переводит нужные места для него. Тут, кроме всего прочего, присутствует ещё и гармония деловых интересов.

Прожил ещё неделю на даче Углова; ходил на залив, загорал на пляже. Страсти хотя и не улеглись, но немного приутихли. Работал я мало, всё больше гулял, ещё раза два заходил к Кондратьевым. А поздно вечером задерживался в гостиной Углова, слушал рассказы хозяина из его богатой многоцветной жизни. В молодости он работал в больнице в его родном городке Киренске. Один хирург на весь город. А город в глухой тайге, там живут люди опасных профессий: рыбаки, охотники, золотодобытчики. Едва ли не каждую ночь вызов: кого-то вытащили из ледяной воды, а того медведь рвал на части. Операции приходилось делать такие, что ни в каких учебниках не описаны. И ведь делал, и спасал людей. А во время войны все девятьсот дней блокады работал во фронтовом госпитале в Ленинграде. И тут истории самые невероятные. По десять-двенадцать часов стоял у операционного стола. Слушал я и думал: сколько же людей спас от верной гибели этот человек! Как велика его заслуга перед народом!..

Супруга Углова Эмилия Викторовна характером в чём-то похожа на своего мужа, — видимо, совместная жизнь обогащает друг друга, нивелирует какие-то свойства души, сглаживает углы и резкие переходы. Она так же настойчива и самоотверженна, как и её супруг, но энергия её проявляется в другом: в устройстве быта, в заботе о муже, в воспитании двух сыновей. А между тем, она тоже врач, кандидат наук, и, как я успел убедиться, неплохой. И с ней часто советуется Фёдор Григорьевич. Когда её наблюдаешь вблизи, то невольно приходит мысль о необыкновенной энергии, заключённой в женском существе. Угловы отмечают все праздники, в том числе и православные, — они, кстати, верят в Бога, глубоко почитают святых и ходят в церковь. На праздники они приглашают много гостей. И если описывать каждый праздник, то тут бы получились рецензии на весёлые домашние спектакли. Гости и поют, и танцуют, и даже пляшут. А уж об устных рассказах и говорить не приходится: из них каждый раз можно было бы составлять книги. И берусь утверждать: это были бы интересные книги; много интереснее тех, что составлял в наше время из своих устных баек Ираклий Андронников.

И вот что самое главное: в центре праздника, режиссером всегда выступала хозяйка дома Эмилия Викторовна. Она выходила первая на круг и задавала тон, увлекала за собой гостей. Всей своей фигурой, и лицом, и строем речи она среди людей северного города неуловимо чем-то выделялась, и только те, кто её хорошо знал, видели в ней колорит южноукраинской женщины, которая совсем недавно вошла в бальзаковский возраст и обрела всю данную ей от природы силу.

Не стану описывать её сыновей, они были совершенно разные и пути-дороги жизни у каждого были свои. Владимир, сын от первого брака, закончил Московский педагогический институт, но педагогом не стал. Мне он говорил: «Работа с детьми не для меня: они так меня раздражают, что я боюсь, как бы не стукнул кого-нибудь кулаком по башке». Здоровый, сильный и, как мать, темноволосый, красивый, он оставил школу и с началом нового времени пошёл в бизнес. Младший сын Григорий вдумчивый, наблюдательный, с раннего детства занимался музыкой, затем пошёл в консерваторию и стал дирижёром. Но в нашем городе, который можно назвать и столицей музыкального и театрального искусства, мест дирижёрам не хватает, и я видел, как он руководит хорами, в том числе и церковными.

Григорий любит читать книги. Меня он приятно изумляет глубиной и неожиданностью суждений.

Но вот я побросал в дорожную сумку своё богатство, пока ещё не нужные никому рукописи, и решил вечером отправиться на электричку с тем, чтобы ночным поездом ехать в Москву. Позвонил Люции Павловне, поблагодарил её за тёплый дружеский приём и сказал, что уезжаю домой. Она удивилась, и, как мне показалось, искренне:

— Почему так рано? Я надеялась, что ещё не однажды увижусь с вами. Заказала билеты в филармонию на Лондонский симфонический оркестр, который через два дня к нам приедет. А кроме того, договорилась с директором Дворца Меньшикова, она обещала показать нам много больше того, что обычно они показывают зрителям.

Я был озадачен. В голосе Люции Павловны явно слышалось сожаление. На ходу я решил скорректировать свои планы, сбивчиво и как-то нерешительно заговорил: