Разведены и непредсказуемы

– Если в течение получаса на столе у Аникушина не будет лежать твоя объяснительная записка, можешь считать себя уволенной.

После чего повернулась и ушла к себе, не дожидаясь, что выскажет ей вслед Раечка.

Только скрывшись от любопытных глаз коллег, предвкушающих очередной скандал, Ника позволила себе беззвучно выругаться. Ну что это такое: одна смерть, затем другая, а тут еще и Раечке вожжа под хвост попала! Никак решила выяснить, кто круче: личный помощник или заместитель? Ну и на хрена ей это было надо, спрашивается? Можно подумать, если она вдруг окажется по должности выше Ники, ей за это зарплату прибавят и вместо той будут в кабинет на чай приглашать! Пусть даже и не мечтает!

Но что же делать с ней дальше? Объяснительную она писать не станет, это факт. Может, и вправду выгнать, раз такой козырный повод нарисовался? Никита ведь давно уже предлагал поувольнять всех, кого она сочтет нужным. Заодно и разбавить коллектив мужчинами. Все равно надо срочно кого-то взамен Кати на роль верстальщика подыскивать, да и грамотный бегающий корреспондент им бы не повредил. А что до Раечки, так от нее пользы, как от козла молока. Только и умеет, что пыль в глаза пускать. Срочное поручение у нее, видишь ли!

Ника мысленно перетасовала своих сотрудников. Так, ну раз с вещами на выход отправляется Раечка, то следом за ней не грех бы и Зинаиду отфутболить. Хм… а ее бы за что турнуть? Нужен повод, и желательно не надуманный. Хотя… да пожалуйста, и далеко ходить не надо: весь прошлый номер пришлось лично ей, Нике, корректировать. Ну ладно, мадам один раз поленилась, еще можно найти какие-то оправдания. Но это же не означает, что на чужой шее можно ездить до бесконечности! Почему же вкалывать приходится ей, а зарплату за это получает Зинаида?! Отлично устроилась! И ведь, судя по всему, считает это в порядке вещей! Так, сколько за ней статей на корректуре значится? Целых четыре! Вот и славно, сама себе злобный Буратино! Номер второй отправляется в полет! То есть в пролет.

Так, значит, еще одной бабой с воза меньше. Кто остается? Маша, Нина и Люба. Ну, при таком раскладе Маша, наверное, и сама сообразит, что пора браться за дело, пока ее не попросили присоединиться к остальной компании. Ей без работы оставаться не с руки, поскольку надо чем-то дочку кормить. Значит, пусть живет. К Нине претензий нет. Ну а что до Любы… Ей бы, конечно, не мешало укоротить свой длинный язычок, но, с другой стороны, когда она спохватывается и начинает работать, статьи у нее неплохие получаются. Так что пусть тоже остается… пока.

Значит, у них образуются вакансии верстальщика, корректора и корреспондента. Трое мужчин плюс Аникушин — и четыре женщины, включая ее саму. Паритет. То, что доктор прописал! И больше никаких «клубов по интересам», упаси Боже!

Значит, сегодня надо выгнать Раечку, ну а в понедельник — вторник уже и до Зинаиды руки дойдут, чтоб со стороны это не выглядело как сведение личных счетов. Или смилостивиться и все-таки дать Зинаиде последний шанс?

С изрядным удивлением Ника обнаружила, что в ней просыпается и активно требует жертв доселе мирно покоящаяся на самом донышке души стервозность. Вот спрашивается, с какой стати она должна идти навстречу Зинаиде и вторично наступать на одни и те же грабли? Та ведь все равно не будет выполнять свои обязанности, уж неясно — из вредности или из принципа, но суть одна и та же. Нет уж, продолжая аналогию с больными зубами, если рвать — то за один заход, не затягивая пытку на несколько месяцев. Так что решено: со следующей недели Зинаида может подыскивать себе новое место работы. Заодно и остальным коллегам урок будет: держишься за этот журнал? Тогда изволь вести себя как подобает журналисту, а не базарной хамке, и не забывай про свои непосредственные обязанности.

Кстати, раз увольнение этой сладкой парочки состоится в самое ближайшее время, пора бы составить и текстовки освободившихся вакансий на тот случай, если поиск новых сотрудников будет вестись через интернет-сайты. Опять же: хоть какая-то разрядка после этой дикой утренней ссоры.

Меж тем время шло, стрелки часов неумолимо бежали к полуденной отметке, а Никита в редакции все не появлялся и на мобильный ей не звонил. Ника слегка обеспокоилась. Неужели новые осложнения? Только этого не хватало!.. 

* * * 

Егор Воронцов вышел из палаты, сжал руки в кулаки, безмолвно призывая себя держаться. Ничего, Серафим обязательно поправится! Врачи говорят, что в принципе госпитализация — мера, скорее, подстраховочная, опасности в целом уже вроде бы нет, но все равно, как говорится: в таком деле лучше перебдеть, чем недобдеть.