Разведи меня, если сможешь

Сказать по правде, я переигрывала, еще честнее – врала напропалую. Цвет кожи у Адама был вполне нормальный, а на животе даже без лупы просматривались кубики пресса. Он себя не запускал до того состояния, что я описала. Но… признаваться в том, что рассмотрела те самые кубики и крепкие мышцы на руках и ногах, не стала бы ни за что. Тем более что гаденыш разделся до трусов и теперь щеголял в таком виде. Остановившись у бара, он с непроницаемой миной стал выбирать напиток, отвечая на мой выпад недовольным голосом:

– Каюта моя. Если тебе что-то не нравится, я всегда подскажу, где выход.

– Я знаю, где выход. Выучила наизусть планировку этого помещения, пока ухаживала за обморочным некромантом, заморившим себя едва не до смерти. – Изо всех сил я старалась держаться ровно и смотреть на него без смущения, в упор. Получалось плохо. Ситуация мне совсем не нравилась, но уходить без боя и ответов я не собиралась.

– Ну, Кэтрин, дорогуша, если ты вдруг потеряешь сознание, я тоже в долгу не останусь. – Адам отсалютовал бокалом, полным светло-коричневой жидкости. То ли коньяк, то ли виски. – А хочешь, падай прямо сейчас. Кровать большая, и я в состоянии оказать первую помощь.

– Думаю, ты себя сильно переоцениваешь. – Я намеренно передернула плечами и скривилась, остановив взгляд на его прессе, а затем скользнув выше. – Мне неинтересно подобное предложение. К тому же мы пришли за другим. Или ты самого себя предлагал в роли триллера с нотками драмы?

– Какой у моей клиентки длинный язык! – справедливо заметил Боннер, снова наполняя свой бокал. – Значит, хочешь историю о своем супруге и совсем не боишься голого меня?

– Совсем. Хочу напомнить: твои сахили у меня в заложниках. Я все еще не привела их в порядок.

О том, что остановиться уже не смогу, потому что вещь зовет меня даже сейчас, промолчала. Адам дал мне несколько хороших уроков по недомолвкам, так что решила учиться у него.

Наши взгляды скрестились. Некромант смотрел неодобрительно, но без злости. Он размышлял о чем-то, возможно, взвешивал все «за» и «против» нашей беседы и ее последствий. Я же старалась вложить в свой взгляд максимум решимости, надоело жить в неведении и, как слепой котенок, ждать подачки от зрячих.

– Ладно, – Боннер поставил свой бокал и закрыл бар, – поговорим.

И тут же произошла перемена. Улыбка слетела с его губ, из глаз исчезли озорные огоньки, а на тело вернулась одежда.

– Начнем, пожалуй, с вопроса. Скажи, Кэтрин, каков основной талант Роджера? Я спрашиваю про его магический дар.

– Он маг-техник, – без раздумий ответила я.

– И это – тоже, – согласился Боннер, присаживаясь на одно из кресел и жестом приглашая сесть напротив. – Но я спросил об основном таланте.

– Это он и есть. Роджер унаследовал талант отца.

– Да, этого не отнять. Его папашка был красивым мужиком с умениями средней паршивости. Думаю, мать выбрала его за породистый лик. И не прогадала. Поук вышел красавчиком.

– У меня ощущение, что мы говорим о лошадях, – передернув плечами, я мельком взглянула на голый торс Боннера, не удосужившегося застегнуть чертову рубашку, и сообщила, отводя взгляд: – Мне было бы удобнее говорить, если бы ты оделся.

– Знаю, – довольно осклабился он. – А мне было бы удобнее, если бы ты ушла. Но ты ведь остаешься.

Тяжело вздохнув, я махнула рукой:

– Ладно, просто расскажи мне о Роджере, что знаешь, и я оставлю тебя в покое.

– Он менталист. Как мамашка, – огорошил Адам, выуживая из карманов брюк сигареты. – Я закурю.

Фыркнув, отняла у него пачку прямо из рук.

– Что за бред?! Я жила с Роджем почти восемь лет. Восемь! Это тебе не курортный романчик на пару недель. Или ты думаешь, я настолько тупая, что не заметила бы подобного дара?

– Честно? – Губы Боннера медленно расползлись в ехидной улыбке.

Я вскочила с места и направилась к его бару. Открыв полки со спиртным, прочитала несколько названий и схватила початый коньяк. Затем, подумав пару мгновений, добавила к нему два бокала и вернулась на свое кресло.

– А как же репутация? – вскинул брови Адам, наблюдая за тем, как я наливаю янтарную жидкость.

– Да пошло оно все…

Я отсалютовала ему бокалом, заполненным на треть, и выпила половину, после чего закашлялась и замахала руками.

– Ладно. – Боннер налил себе тоже и выпил залпом, громко втянув воздух. – Аморальная ты женщина, Кэтрин. Спаиваешь собственного адвоката. И, главное, зачем? Если бы потом было надругательство над телом, я бы понял, так ведь сбежишь, прикрывая краснеющие щеки.

– Конечно, сбегу. Я не приемлю секс без обязательств. – После выпитого по телу разливалась приятная слабость, снимая напряжение последних дней. Смущение отступало, и даже наоборот, появлялось желание дразнить Боннера в ответ. – С чего ты взял, что Роджер менталист? Он обвел тебя вокруг пальца, и ты решил, что всему виной его сверхспособности, а не твои слабости?

Адам чуть откинул голову назад, смерил меня насмешливым взглядом, налил себе и мне еще коньяка и ответил: