Разведи меня, если сможешь

Лишь к обеду, изрядно вымотавшись, решили вернуться домой, потому как обоим страшно захотелось упасть в кровать и уснуть на пару часов. И плевать на ремонт. Всю дорогу от бухты я подпевала льющейся из радио музыке, смеясь от всей души. Адам тоже что-то мурлыкал, одобрительно косился и иногда пытался пристать с поцелуями, при этом делая вид, что бросает руль.

Веселье закончилось внезапно. Стоило нам въехать в ворота дома, как что-то изменилось. Что именно, мы поняли не сразу. Адам медленно протянул руку и выключил музыку, вышел из авто и вдруг опустил взгляд. Еще миг, и некромант встал на одно колено, приложив руку к земле, и замер, прикрыв глаза. Я не тревожила его, с нарастающим страхом наблюдая за скупыми движениями. Только внутри было чувство странной пустоты, и шло оно от дома. Повинуясь инстинктам, я привстала и обвела территорию вокруг пристальным взглядом, скользнув им по одному из работников. А потом уставилась на старое покосившееся дерево в саду, которых было множество. Рядом с ним стояло ведро, полное красно-зеленых яблок. И дальше еще одно, и еще…

По телу пробежал холодок, а губы сковало от ужаса.

– Здесь был чужак. – Вскочив на ноги, Боннер посмотрел на меня и сразу понял, что что-то не так. – Кэти?

– Я… – Не в силах озвучить мысль, указала дрожащим пальцем в направлении сада. – Мое видение, Адам. Яблоки, помнишь? Он был здесь.

Боннер зарычал. Сжав кулаки, покрутил головой, разминая шею, и перевел взгляд наверх, туда, где были его комнаты. Окна спальни выходили на другую сторону, а в видении я смотрела вниз именно оттуда. Значит, нужно было проверить, чтобы знать наверняка.

– Сиди здесь, – велел Адам, рванув к дому.

Я кивнула, даже не пытаясь выйти. Осознание того, что чужаком явно был мой муж, накрыло вязкой паутиной, сковав руки и ноги. А в голове снова всплыла картина, где Поук задирает голову вверх и улыбается. Сначала с недоверием, а потом – искренне радуясь. Кого же он увидел и с чего был так счастлив?

«Донна», – посетила меня догадка. Нарушив все запреты Адама, она могла войти в его комнаты. Из чистого упрямства. И она же могла впустить Поука в дом, подчинившись его влиянию. Защита не сработала бы, ведь гость вошел по приглашению хозяйки.

Сжав виски ледяными пальцами, я уставилась на дверь дома как зачарованная и так и сидела, гипнотизируя ее в ожидании Адама.

Он вышел, когда, казалось, прошла целая жизнь. И был непривычно бледен. Собранный, злой, сосредоточенный, некромант подошел к одному из мужчин, что разбирал привезенные для ремонта доски, и громко спросил:

– Когда уехала Донна?

– Часа три назад, – недоуменно ответил рабочий, вздрагивая от неожиданности.

– С кем?!

– Одна она была…

– А потом? Кто-то приезжал потом?

– Так девочка. – Рабочий повернулся ко мне и показал пальцем куда-то в сторону. – Дочка Донны. На велосипеде приехала. Вон на том. Ее встретил отец, и они…

– Кто? Кто встретил?! – На Адама стало страшно смотреть. По его лицу от шеи к вискам ползли черные полосы-змеи, извиваясь и словно исполняя некий, только им известный танец.

– С отцом, – тихо повторил мужчина, пятясь к пикапу, нагруженному досками. – Они еще поспорили немного, а потом уехали.

– Когда это было? – Тихий рокочущий голос Адама пугал даже сильнее внешнего вида.

– Да вот, меньше часа… Он вам и письмо оставил. Сейчас… Вларт! Вларт!!! – Из окна кухни показалась лохматая голова другого мужика. – Вот у него оно. Вларт, отдай письмо.

– О! Приехали? А вам тут…

Договорить рабочий не успел. Боннер преодолел расстояние между ними в считаные секунды и протянул руку:

– Давай! Бегом!!!

Прошло не больше минуты, а все рабочие как по команде высыпали на улицу. Кто-то смотрел в небо, кто-то кивал на Боннера, другие стояли с округлившимися от страха глазами. Сначала я не поняла, что происходит, а потом заметила – все в округе стихло. На чистое небо стали набегать черные тучи, где-то рядом громыхнуло, вдали сверкнуло сразу несколько молний. Работники бросились к пикапу, спешно накрывая брезентом доски, что еще не успели перенести в дом. Дождь хлынул внезапно, обжигая холодом. А я все сидела в открытом авто и смотрела на Адама, вокруг которого клубилась тьма, расползаясь в стороны.

Когда он наконец поднял взгляд, мужчины решили закончить работу позже, судя по их лицам – в следующей жизни. Набившись в авто, они уехали не попрощавшись. А я, стоило им проехать мимо, отмерла. Выбежала из машины и поспешила к дому, чувствуя, как дрожу всем телом не то от холода, не то от ужаса. И Адама попробовала увести с собой. Он даже поддался на мои уговоры. Только стоило переступить порог, отпустил мою руку, сел на пол и обхватил голову руками, бросив записку рядом.

Я не хотела ее читать. Все мое существо противилось тому, чтобы глубже влезать в то, что сейчас происходило. Но разве был у меня выбор?

Строчки плясали, расплывались перед глазами. Уже не от дождя, от моих слез.

«Мари уехала со мной, а у тебя моя жена и украденные ею вещи. Я жду Кэтрин вечером в доме, адрес которого ты знаешь. Одну, без любовника. Это дело только нашей семьи».