Разведка боем

Это произошло всего за миг до того, как по кораблю пронесся громкий приказ стоявшего у руля кормчего, и все до единого члены небольшой команды кинулись спускать паруса. Скорость движения судна стала быстро снижаться, а через пару минут оно и вовсе легло в дрейф. Из-за слабого ветра и отсутствия необходимости сбросить груз в строго определенной на карте точке, штурман, а может, и капитан, не отдал приказа бросить якорь, а лишь подправлял медленно изменявшееся положение судна поворотами руля, заставляя его кружиться на одном месте.

« Вот и все! Еще немного, и я встречу свою незавидную участь! – подумал Дарк, раздосадованный тем, что кузнецы работали чересчур быстро и их труды уже близились к печальному для него завершению. – Зря я все-таки отправился в Кенервард, ведь был же благовидный предлог вернуться в Герканию! Меня сгубила самонадеянность! Самое обидное, что в Легионе так и не узнают, что нам с Граблом удалось разведать…»

Воспользовавшись небольшой передышкой, наемники занялись излюбленным делом, то бишь бездельем: кто-то сел на палубу, а кто-то развалился прямо на сырых досках, подложив под бока канаты да мешки. Из всех наемников бодрствовали лишь пятеро: корректирующий почти незаметное перемещение судна рулевой; заканчивающие работу кузнецы да парочка наемников, потащивших звенящее цепями тело Грабла к уже придвинутому вплотную к борту сундуку. Вот-вот казнь должна была свершиться, но Судьба распорядилась по-иному, за что Аламез не мог в мыслях не выразить благодарность этой весьма непредсказуемой и своенравной даме.

Умиротворенное затишье мгновенно сменилось паникой и суетой. Живо вскочив с толком не насиженных и не належанных мест и испуганно галдя на своем грубом языке, северяне замельтешили по палубе: одни полезли на мачты поднимать паруса, а другие, расстегивая тугие ремни и стаскивая с тел кольчуги, попрыгали за борт. Дарк сразу не понял, что происходит, но проникся общей тревогой, а уже через пару секунд собственными глазами увидел, как из клубов тумана проступила и нависла над суденышком огромная тень – сперва бесформенная, но быстро принимающая очертания носовой части большого военного корабля.

Глазам пораженного Аламеза успели предстать лишь вынырнувшие из тумана бушприт да искаженное злостью лицо деревянной дамы – корабельной статуи. В следующий миг моррону уже было не до того, чтобы отрешенно наблюдать за происходящим. С чудовищным треском, врезавшись в борт небольшого судна и безжалостно ломая его пополам, огромный фрегат даже не замедлил ход. Как только палуба тонущего корабля накренилась, Дарк собрался с остатками сил и прыгнул за борт, благо, что кузнецы-наемники уже убежали и не могли воспрепятствовать его попытке спастись.

Погружение в воду обдало все тело моррона холодом, а в ушах воцарился жуткий скрежет и гул. Тяжелые цепи и уже закованные в кандалы руки мгновенно потянули Аламеза на дно, и ему пришлось поднапрячься, чтобы держаться даже не на поверхности, а хотя бы вблизи от нее. Долго так продолжаться не могло. Дарк знал, что вот-вот его силы или запас воздуха в легких иссякнут и он, как барахтающиеся перед его глазами наемники, рано или поздно, но пойдет на дно.

Какое-то время борьба за жизнь продолжалась, но затем руки ослабли, а изголодавшийся по воздуху мозг стал мстить моррону видениями, кошмарными снами наяву. Дарк вдруг ощутил себя рыбой – беспомощной, пойманной в сети рыбой, которую смеющиеся над ее жалкими трепыханиями рыбаки вытаскивают из воды на берег. Он даже видел лица, безбородые, расплывшиеся в широких улыбках лица иллюзорных мучителей, наверняка куда более изощренных, чем палачи-наемники. Вот только одно обстоятельство почему-то выбивалось из общей канвы вполне логичного, жуткого сна, в котором моррону еще предстояло пережить самое худшее: потрошение и поджаривание. Попавший в плен видения Дарк никак не мог понять, почему на рыбаках не намокшие, грязные робы, а красно-желтые мундиры мелингдормского пехотного полка.

* * *