Разведка боем

– Конечно, могу. Нет проблем. В средствах вы не стеснены, – при этих словах Сильвия улыбнулась, – так что можно купить яхту тонн на сто – сто пятьдесят прямо на королевской верфи. Король у нас личность прагматическая, за хорошие деньги уступит… А зачем вам вдруг яхта потребовалась? «Валгаллы» вам недостаточно?

– Надоело мне все, май бьютифул леди. Навоевался я до упора. Войну мы-таки да, закончили. Эту, гражданскую, на европейской территории. Чем завершится дальневосточная – туман. Да мне пока и неинтересно. Я хочу взять Ирину и вместе с ней исчезнуть. Уйти в море на парусной яхте и адреса не оставить. На полгода, а то и год. Как капитан Чичестер, а точнее – Джек Лондон с какой-то из своих жен. Переходить от острова к острову, купаться в лагунах, загорать на коралловом песке, зная, что от ближайшего человека нас отделяет минимум сотня морских миль. Заниматься любовью под звездами на горячей от дневного солнца тиковой палубе. Не пить ничего, кроме фруктовых соков и изредка – пива. Раз в два-три месяца заходить в экзотический порт, как «Летучий голландец», чтобы провести ночь в прибрежной таверне среди контрабандистов и торговцев копрой и живым товаром. Постепенно приобрести сомнительный авторитет среди отбросов общества и малайских пиратов… Заново перевести на русский Лондона и Стивенсона и литературно обработать собственные мемуары. Вот цель жизни на ближайший год. И непременно, сразу по выходе в море, выбросить за борт радиостанцию. Хватит!

А что будет с миром, Галактикой, Вселенной? Да что угодно. Я все же надеюсь, что они оставят нас в покое. Не тревожься о дне грядущем, грядущий день сам позаботится о себе, каждому дню достанет своей заботы. Будем жить по Хайяму: «Вина налей мне, и можешь уходить, куда – мне все равно».

– Я вас понимаю, – задумчиво произнесла Сильвия. – Но мне кажется, что ваши планы несколько… преждевременны. Еще ничего не закончилось. Сейчас подадут ужин, я пойду переоденусь. И вы переоденьтесь тоже…

К столу Сильвия вышла в длинном, до пят халате алого китайского шелка, расшитом черными с золотом драконами. Ткань была настолько тонкой, хотя и непрозрачной, что Андрей смог увидеть – под халатом на ней нет больше ничего. Игра продолжается, господа, подумал он, сохраняя на лице полную невозмутимость. Посмотрим, как она поведет себя дальше.

– Я готова. Так что там у вас получилось с Антоном? Рассказывайте подробно, у нас масса времени…

– На третий? Да, на третий день после похорон Ленина, без всякого мавзолея, разумеется, просто в могиле рядом с Инессой Арманд (Крупская очень возражала, но Троцкий настоял на своем, да и сестры поддержали), я снова с помощью профессора вышел в астральное пространство. Удолин на своем языке называет его Универсальным психическим полем Вселенной, а Антон – Гиперсетью. В нем, в этом поле, меня уже ждал Антон. В той же пещере, у того же не успевшего прогореть костра. Пещера, как я понимаю, своего рода терминал, конечная станция на пути из мира материального в идеальный. Или черт его знает какой. Со всеми этими игрищами я утратил марксистское видение истории, а заодно и представление, как правильно отвечать на основной вопрос философии.

Антон объяснил мне, как сделать следующий шаг. То есть уже находясь внутри сна, ввести себя в транс следующего порядка. И что, оказавшись в нем, следует делать.

Сколь бы ни был могуч мой человеческий мозг, даже задействованный на все сто процентов своей потенциальной мощности, воспринимать непосредственно абстракции высших степеней он не в состоянии. Он должен их хоть как-то адаптировать. Словно бы самому себе словами пересказать содержание бетховенской симфонии. И если там я видел и понял пусть десятую часть истины, то сейчас хорошо бы осознать не половину, куда там, а процентов хоть бы двадцать от того, что мне открылось… Но все же, все же… Все то, что раньше мне сообщалось отрывочно, в виде наобум перелистываемых страниц книги на полузнакомом языке, сейчас предстало как реферат ее же, но по-русски.

Таким образом я узнал практически все, что меня касалось. И, как я уже говорил, в доступной для меня форме. Если бы на моем месте оказался Сашка, он увидел бы и осознал все это как-то иначе. Например – в виде гигантской модели нервной системы, со всякими нейронами, аксонами, периферическими нервами и многомерной послойной разверткой мозга. А я – философ и психолог по образованию, с художественным способом восприятия, переформировал идею Гиперсети в зримое, мультипликационное изображение Вселенной, с Галактиками, Туманностями, Звездными скоплениями, наблюдаемыми словно из ее физического центра. Острота зрения позволяла видеть на миллионы парсек и фокусировать взгляд на любой выбранной точке.