Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

Паспортный отдел Управления внутренних дел Леноблгорисполкома ставит Вас в известность о том, что Ваше заявление, адресованное в ЦК КПСС о разрешении прописки в г. Ленинграде Гуревич A.M., рассмотрено руководством УВД ЛО и в просьбе отказано на основании Положения о паспортах.

п/п Зам. н-ка паспортного отдела

УВД Леноблгорисполкома

№ 18/М-337/5

29 декабря 1960 г.».

Соблюдая существующие правила, я был вынужден проживать в Луге. Там устроиться на работу я не имел возможности. Кроме того, довольно часто был вынужден выезжать в Москву.

Крайне удивленный тем, что УВД Леноблгорисполкома, несмотря на ходатайство руководства лагеря, в котором я отбывал наказание, а также не учитывая мое многолетнее проживание в Ленинграде до моего командирования в качестве добровольца НКО СССР для участия в национально-революционной войне в Испании в 1937 г., а затем для выполнения сложных заданий за рубежом, я счел необходимым 10 июля 1961 г. обратиться в Министерство внутренних дел РСФСР с просьбой о моем личном приеме для рассмотрения возможности разрешения моей прописки в Ленинграде.

Указанное выше заявление от 10 июля 1961 г. было мною вручено во время приема заместителю министра внутренних дел РСФСР тов. Никитаеву, к которому я дополнительно письменно обращался 18 июля 1961 г.

22 июля 1961 г. замначальника отдела Управления милиции МВД РСФСР тов. Безруков извещением под № 4/ж-107608 сообщил мне, что мое заявление получено, рассматривается, а результаты будут сообщены.

26 августа 1961 г. мною было получено уведомление № 4/ж 10760/8 за подписью начальника отдела УМ МВД РСФСР Цыпленкова, в котором указывалось, что мое заявление о прописке в Ленинграде рассмотрено и «до погашения в соответствии со ст. 57 УК РСФСР или снятия судимости судом разрешить прописку в гор. Ленинграде не могут».

Пришлось еще несколько месяцев заниматься различными хлопотами, и добиться прописки я смог только в начале 1962 г.

Несмотря на все переживания и нервное состояние, в моей жизни все же было радостное событие, осчастливившее всю мою дальнейшую жизнь. 30 сентября 1960 г. в отделе загс Петроградского райисполкома г. Ленинграда был зарегистрирован брак с моей любимой Лидией Васильевной Кругловой.

Анатолий Маркович, 1961 г.

Моя жена, знавшая, что я отбывал многие годы наказания в исправительно-трудовых лагерях, не знала самого главного – за что я был осужден. По понятным причинам, я был предупрежден в МГБ СССР, что о моей разведывательной деятельности, а следовательно, и о характере обвинения я никому не имею права сообщать. Гак я поступал не только с моей женой, но и со всеми родственниками и друзьями.

Только в марте 1962 г. я сумел поступить на работу в Ленинградский ремонтно монтажный комбинат «Росторгмонтаж», где проработал до июня 1976 г. и еще на временной работе с октября 1977 г. до апреля 1978 г. За время работы имел более 75 поощрений и был занесен в книгу почета комбината.

Во время работы на комбинате в начале 1969 г. я обратился в Ленинградский городской суд с просьбой о снятии с меня судимости. Одновременно 27 февраля 1969 г. я обратился с аналогичной просьбой в Выборгский районный народный суд Ленинграда.

9 апреля 1969 г. зампредседателя Ленгорсуда тов. Исакова своим сопроводительным письмом № К-26 направила председателю Выборгского райнарсуда тов. Косыревой Е.М. мое ходатайство о снятии судимости для рассмотрения в соответствии с п. 8 ст. 57 УК РСФСР в порядке, предусмотренном ст. 370 УПК РСФСР. К письму было приложено ходатайство на восьми листах.

После рассмотрения в открытом судебном заседании Выборгского райнарсуда Ленинграда было вынесено следующее определение:

«Снять с Гуревича Анатолия Марковича судимость по приговору "Особого совещания" при МГБ СССР от 17 января 1947 года по ст. 58-16 УК РСФСР. Определение обжалованию не подлежит».

Определение, вынесенное 23 мая 1969 г., скреплено подписью и гербовой печатью.

Итак, только в 1969 г. я уже имел право во всех анкетах указывать о том, что не судим.

1969 год стал для меня не только радостным, но и довольно значимым. Кончился первый этап моей борьбы хотя бы за частичную справедливость, которой я безрезультатно добивался уже более девяти лет, обращаясь в различные, даже самые высокопоставленные инстанции. В этой связи хочу привести еще только один пример столь безжалостного отношения ко мне, рядовому гражданину Советского Союза, и самой непонятной для меня безответственности, проявленной не только отдельными малозначимыми сотрудниками, но различными высокопоставленными инстанциями в целом. Это хочу подтвердить полученным мною на бланке Секретариата Президиума Верховного Совета СССР, датированным 17 января 1968 г. за номером БП-120/24, подписанным начальником Секретариата В. Васильевым извещением, содержание которого привожу дословно: «Сообщаем, что Ваше ходатайство о снятии судимости рассмотрено и отклонено».