Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

В Барселоне И.Л. Бурмистров был принят Григорием Михайловичем Штерном, с которым уточнил порядок перехода лодок из Франции в Картахену. Вместе с Иваном Алексеевичем мы посетили и испанское министерство, где узнали, что нас во Франции ждет и специально прибывший дон Педро Прадо. Последнее очень обрадовало моего командира, так как он его хорошо знал.

Париж–Бордо – на подводной лодке через Гибралтар – Картахена

В Париже прежде всего мы встретились с нашим военным атташе Н.Н. Васильченко и его милой женой, которая всегда помогала своему мужу. С помощью Николая Николаевича срочно связались с военно-морским атташе в посольстве Испанской Республики во Франции и через него с Педро Прадо. Незамедлительно состоялась наша встреча.

Я видел его впервые. Мне было очень приятно наблюдать за встречей Педро Прадо с Иваном Алексеевичем. Казалось, что излиянию восторженных чувств дружбы, горячим приветствиям не будет конца. По всему было видно, что встретились два искренних, хорошо знающих многое из борьбы испанского народа против фашизма друга. Они называли друг друга только по имени – Педро и Луис.

Только после этой первой встречи я узнал от Ивана Алексеевича несколько очень интересных подробностей. Педро Прадо был кадровым морским офицером. С первых же дней встал на сторо ну республики и являлся активным организатором подавления мятежа на кораблях. Обладая большим авторитетом среди республиканских моряков, был избран членом Центрального комитета военно-морского флота, в руках которого фактически находилась вся власть на флоте, так как первое время управления флотом из Мадрида фактически не было. Одно время он командовал крейсером «Мендес Нуньес», а затем много своих сил направил на поднятие боеспособности флота, а поэтому почти постоянно находился на боевых кораблях. Так как уделялось большое внимание переводу подводных лодок из Франции в Испанию, Педро Прадо направили в Париж.

Этот человек сразу расположил к себе. Высокий, стройный, в хорошо сидящем на нем штатс ком костюме, был типичным испанцем. Говорил очень быстро, подчас казалось, что он даже проглатывает отдельные звуки. Наше общение с ним облегчалось тем, что он хорошо владел французским языком, и мы могли легче изъясняться. Понимая, что я на республиканском флоте только начинаю свою службу и не успел еще многое о нем узнать, Прадо охотно рассказывал мне о том, как на флоте произошел мятеж, как боролись на кораблях с теми, кто хотел перейти на службу к мятежникам. От него я узнал, что на флоте шла активная борьба за влияние в основном между республиканцами и социалистами. Это в особенности проявилось после прихода в сентябре 1936 г. на пост морского министра социалиста М. Прието. Прадо не исключал возможности, что и на нашей подводной лодке нет единства во взглядах всех членов экипажа. Больше того, он предупреждал, что не исключена возможность наличия на лодке и представителей так называемой «пятой колонны», а это требовало и с нашей стороны постоянной повышенной бдительности.

Мне казалось, что Педро Прадо постоянно находится в нервном состоянии: он беспрерывно курил, делая глубокие затяжки. Особенно его нервозность проявлялась, когда он оценивал роль итало-германских интервентов и позицию, запятую правительствами Франции, Великобритании и США, играющих на руку врагам республики. При этом он подчеркивал, что, если бы не было вмешательства извне в дела защитников Народного фронта, силы республики давно уже одержали бы победу над мятежниками. Впоследствии я узнал, что в руководстве флотом он являлся, скорее всего, единственным коммунистом.

Мы очень сожалели вместе с Педро Прадо, что не сбылась его мечта совершить на нашей лодке переход из Франции в Картахену. За несколько дней до выхода в море ему приказали срочно выехать в Барселону, так как он получил назначение на пост начальника штаба военно-морских сил. Он был произведен в адмиралы и до самого окончания национально-революционной войны делал все для того, чтобы флот выполнял поставленные перед ним задачи. К великому сожалению, новое назначение Педро Прадо было встречено доброжелательно не всеми офицерами флота. Некоторые наименее лояльные офицеры всячески пытались подорвать авторитет коммуниста и дискредитировать его. Паши советники оценивали это назначение положительно.

Забегая вперед, хочу указать, что по возвращении в Картахену мы с Иваном Алексеевичем выполнили просьбу Прадо и посетили жившую поблизости от базы его семью. Нас встретили в доме очень сердечно, расспросили о нашем друге, так как семья уже давно не видела его и редко получала письма, интересовались и Советским Союзом с большой теплотой и желанием побольше о нем узнать.