Разведка – это пожизненно

Помню, в мою комнату зашёл редактор журнала «Социология», который издавался в департаменте, Фридман. Он был человеком большой эрудиции, знающим несколько языков, в том числе и русский, правда, пассивно. То ли специально, то ли так получилось, Фридман сказал мне, что перечитывает «Войну и мир» Льва Толстого, и спросил, не знаю ли я, что означают некоторые слова из эпизодов охоты, которых нет в словарях: например, доезжий, ловчий, выжлятник. Я объяснил ему, что это охотничьи термины, и рассказал, что они примерно обозначают. Этот маленький эпизод сыграл в моём пребывании в ЮНЕСКО определенную роль. Через некоторое время мой секретарь рассказала мне что, Фридман, который пользовался в департаменте и вообще в ЮНЕСКО большим авторитетом, при достаточно широкой аудитории наших коллег заявил, что «новый молодой русский является настоящим интеллигентом и он, Фридман, может это уверенно утверждать».

Спустя примерно год был назначен новый директор нашего департамента, это был известный английский учёный профессор Маршалл, который согласился занять эту должность только по одной причине – зарплата в ЮНЕСКО была несравненно выше той, которую он получал в известной London School of Economics. В ЮНЕСКО он прибыл уже в предпенсионном возрасте, имея в виду получить также высокую пенсию по линии международной организации. Маршалл с большой симпатией относился к России. Это были ещё годы, когда, несмотря на разгар холодной войны, многие сохраняли уважение и даже дружеские чувства к Советскому Союзу. Его доброе отношение ко мне значительно укрепило моё положение и дало мне возможность держаться более свободно, то есть иногда уходить раньше, выезжать в город днём.

Со мной работали две молодые женщины, мои ассистентки. Одна из них – индуска, дочь крупного чиновника правительства Индии с хорошим университетским и домашним образованием, и в то же время – сама скромность и олицетворение добросовестности в работе. Любопытно, что она была полной вегетарианкой и одевалась только по индийскому обычаю, в сари.

Надин

Вторая ассистентка была француженка Надин, симпатичная женщина лет двадцати семи, незамужняя. Она работала по временному контракту в связи с каким-то специальным проектом ЮНЕСКО. Контракт ее заканчивался, и она, имея отличное образование, искала себе подходящую работу в международных организациях. Однажды, обедая вместе с другими сотрудниками департамента в столовой ЮНЕСКО, я услышал, как она рассказывала, что получила положительное решение о приёме её на работу в одно из самых секретных подразделений штаба НАТО (в то время штаб был в Париже). Доложив об этом нашему резиденту, я получил подтверждение, что это место для разведки имеет несомненный интерес. Тут же было получено задание – попробовать провести вербовочную разработку моей коллеги.

Не теряя времени, в один из ближайших дней я дождался, когда Надин собралась уходить домой, и как бы случайно предложил подвезти её до дома, зная, что машины у неё нет. Всё прошло отлично, разговор принял уже личный характер и закончился выражением обоюдной симпатии. События развивались стремительно: за короткий промежуток времени мы 2–3 раза поужинали, и я сделал ей небольшой, но симпатичный подарок ко дню рождения. Выяснилось, что Надин, как и многие женщины, совершенно не интересуется политикой, и разговора на эти темы явно не получилось. За это время контракт Надин в ЮНЕСКО закончился, и она действительно перешла на работу в интересующее нас место. Возник вопрос «о вербовочной базе».

Материальная основа не вырисовывалась, так как она была из обеспеченной семьи и поступила на работу с весьма приличной для Франции зарплатой. Идеологическая основа, видимо, требовала больших усилий и длительного времени, и её успех также вызывал сомнение.

Оставалось практически лишь только развитие личных отношений. Надин довольно подробно рассказывала, где она работает и чем занимается, но для реальной информационной отдачи речь могла идти только о детальном изложении или копировании ею наиболее важных документов, с которыми она сталкивалась на новой службе.

Однажды наша встреча проходила в уютном ресторанчике, летний вечер способствовал доверительной обстановке. После встречи я повёз Надин к ней домой в пригород Парижа. По дороге она рассказала мне, что её отец в настоящее время уже ушёл с государственной службы, занимается бизнесом и сейчас находится на юге Франции по своим делам. Надин жила в отдельном домике с пожилой управительницей, скажем, домработницей, которая жила в их семье многие годы. Мать Надин умерла несколько лет назад. Рассказав всё это, Надин сообщила, что по субботам домработница уезжает к своим родным, и пригласила к себе домой на чашку кофе. Было где-то после одиннадцати вечера, мы встречались с Надин уже несколько месяцев, и сама форма приглашения не оставляла сомнений, что она приглашала меня к себе со значительно большим чувством, чем дружеская симпатия.