Разведка — это пожизненно

И хотя я правдиво объяснял Майклу, что в Москве всё абсолютно спокойно, было ясно, что этот вопрос его очень волнует, так как он покинул Родину ещё в послевоенные годы, когда сталинские репрессии вновь набирали силу. Он жил в Америке, пользуясь лишь американской информацией, видимо, его нервное состояние в связи с вызовом в центр можно было понять. Тем более, как я узнал уже позднее, он солидно врос в американский быт, был женат и даже имел детей. Он настойчиво просил уточнить в центре, следует ли ему обязательно ехать в Союз и нельзя ли ограничиться его отчётом в Париже. Обусловили новую встречу. Молния, которая пришла на наш запрос из Москвы, звучала так: «Сообщите Майклу: я, Коротков Александр, приказываю вам получить, как условленно, новые документы и, как намечено, тем же маршрутом прибыть в Прагу. Никаких обсуждений по этому вопросу больше не требуется. Выехать в Прагу сегодня же». Я встретился с Майклом и с небольшим металлом в голосе попросил его выслушать дословные указания центра. Я так и говорил: «Я, Коротков Александр…». Майкл молча взял у меня паспорт, вернул мне свои документы, попрощался и без всякого обсуждения ушёл. В этот же вечер я вновь видел, уже во второй раз, как он уехал с Восточного вокзала в направлении Праги. Через несколько дней центр сообщил, что Майкл прибыл в Москву.

Однажды я очень удачно познакомился с известным журналистом из газеты «Монд». Контакт развивался вполне успешно: приглашение на ланч со стороны журналиста, ответное приглашение с моей стороны. Мой новый знакомый охотно делился политической информацией. Учитывая то, что тогда я работал в резидентуре на политической линии, моя информация, очевидно, не носившая очень секретного характера, но получаемая мною от очень квалифицированного человека, положительно оценивалась резидентом. Развитие моих отношений с журналистом получило одобрение. Была поставлена задача постепенно придать контакту с журналистом конфиденциальный характер, просить его готовить для меня информацию по определенным интересующим нас вопросам и прежде всего о проблемах внутриполитической жизни Франции в письменном виде и т. п.

Отмечу, что политическая обстановка во Франции в этот период была очень сложной. Одно правительство сменяло другое с интервалом в 3–4 месяца. И вопросы, связанные с закулисной борьбой различных партий и политических лидеров, были нам интересны. Развитие контакта шло успешно и не внушало никаких опасений. Журналист начал готовить информацию по моим просьбам, можно сказать, заданиям. Наступил момент, когда было решено, что я ему должен предложить более сложную работу, т. е. добычу информации, с выплатой за её выполнение вознаграждения. Но здесь и произошёл небольшой инцидент, который нарушил наши планы.

Во время моего отсутствия в кабинете офиса мой телефон автоматически переключался на комнату, где работали секретари. Секретарь Адет была замужем за крупным журналистом левого толка и была хорошо знакома с широким кругом журналистов в Париже. И однажды, в моё отсутствие, мой журналист из «Монд» позвонил мне. Звонок приняла Адет. Вечером Адет заносила какие-то бумаги ко мне в кабинет и «между прочим» заметила, что мне звонили, и назвала имя моего журналиста из «Монд», а, уже выходя, добавила: «Имейте в виду, это — un pedaie». Я сделал вид, что не придал её информации никакого значения, но, обеспокоенный, вскоре отправился в библиотеку, чтобы посмотреть в словаре «Арго» (словарь жаргонных слов), что означает это выражение. Я не знал других значений, кроме прямого значения — педаль. Выяснилось, что это на жаргоне — пассивный гомосексуалист. Видимо, отсутствие серьезного опыта не позволило мне самому заподозрить неладное, а разработка шла так успешно, что это заслонило мне глаза.

При обсуждении с резидентом было решено, что мы не будем предпринимать поспешных шагов, а проверим информацию. Как говорится: шило в мешке не утаишь. И информация вскоре получила подтверждение из других источников резидентуры. Было решено, что поскольку этот контакт может меня как-то компрометировать в кругу моих коллег в ЮНЕСКО, я должен постепенно, но в то же время твёрдо отойти, а затем и порвать отношения с журналистом. А жаль!

15 апреля 1958 года получило недоверие очередное правительство Франции во главе с Гайяром. В мае в Алжире был создан «Комитет общественного спасения», который состоял из группы военных, представителей крайне правых сил и проявлявших особую активность сторонников генерала де Голля.