Разведка — это пожизненно

В резидентуре было принято решение, чтобы линия моего поведения демонстрировала в первую очередь максимальное спокойствие, я не должен был ничем напоминать об «основе наших отношений», по возможности говорить с «Полем» даже на несколько отвлечённые темы, касаться политических проблем. Задача, в частности, состояла в том, чтобы привести отношения в нормальное человеческое русло, о дружеских чувствах трудно было вести речь. Нужно было начать получать от «Поля» заслуживающую внимания информацию, затем постепенно перевести наше сотрудничество на материальную основу.

Работа с «Полем» вошла в намеченное русло. Он стал спокойно обсуждать со мной возникающие вопросы и, как мне казалось, положительно оценивал линию моего поведения. Правда, следует отметить, что в мирное время информация офицера, даже из Генштаба, носит, как я убеждён, довольно ограниченный характер. И действительно, каких-либо сенсаций «Поль» не сообщал, и его сведения были скорее общего характера.

Прошло около полугода. Я должен был передавать «Поля» другому нашему товарищу. Наши встречи с офицером всё время обеспечивались контрнаблюдением. Встреча по передаче «Поля» была организована следующим образом: я должен был вместе с ним пройти по небольшому маршруту и потом зайти в кафе, куда через десяток минут должен был зайти и наш товарищ. Была договорённость, что в кафе я сяду таким образом, чтобы через окно хорошо видеть прилегающую улицу, и если всё будет спокойно, то начну разговор о передаче, оговаривая необходимые условия постоянной связи. Если же возникнут какие-то подозрительные моменты, мой товарищ появится на улице в поле моего зрения, что будет сигналом к срочному завершению встречи.

Место было малолюдное, и вдруг я заметил моего коллегу прямо перед окнами. По возможности спокойно начал «закруглять» встречу, сразу оговаривая наш долговременный контакт. Но в этот момент мой коллега появился в дверях кафе и, увидев нас, улыбаясь направился к нашему столику. Не совсем понимая, что происходит, я на ходу перестроился и, как ни в чём не бывало, представил «Полю» моего коллегу, и мы уже втроём продолжили начатый разговор, объяснив «Полю» причины передачи его на контакт новому человеку. Спустя 5 минут, попрощавшись, я оставил собеседников в кафе.

В резидентуре уже выяснилось, что мой коллега потерял нас из виду, когда мы, неожиданно зайдя за угол, завернули в кафе, и, торопясь, сделал ещё круг по кварталу, упустив из виду, что он ни в коем случае не должен появляться в поле моего зрения, если я нахожусь в кафе. Мелочь. Но при разборе встречи резидент сделал нам, в первую очередь моему партнёру, строгое внушение, правильно считая, что эта мелочь могла сорвать встречу, соответственно, передачу связи, и показать агенту нашу нервозность и недостаточно квалифицированную работу. Но всё пошло дальше в нормальном, если можно так сказать, русле.

К концу года моего пребывания в Париже в ЮНЕСКО приехал ещё один наш советский сотрудник, тоже работник разведки.

Однажды, возвращаясь вместе домой то ли из ЮНЕСКО, то ли из посольства, мы заехали на бензозаправку, была небольшая очередь. Степан остался в машине, а я отошёл подальше в сторону, чтобы покурить, случайно я вышел на угол улицы и здесь обратил внимание, что прямо за углом припарковалась типичная машина наружного наблюдения, «ситроен»-шестёрка. В ней было три человека, а четвёртый покинул машину, перешёл на другую сторону улицы и встал так, чтобы видеть площадку бензоколонки, где в это время был наш автомобиль.

Это мне показалось странным, но ещё более странным показалось то, что на этой же улочке припарковался другой «ситроен», также с тремя-четырьмя людьми в салоне.

Стёпа заправил машину, мы тронулись дальше, и я спокойно предложил Степану посмотреть, нет ли за нами «хвоста». Он быстро убедился, что «хвост» есть. Был очень удивлён, но это послужило ему сигналом впредь внимательно следить за наличием наружного наблюдения. Скоро выяснилось, что наружка идёт именно за Стёпой, так как я за собой её, когда был один, по-прежнему не видел.

«Почерк» работы наружного наблюдения в случае со Степаном не был похож на обычную работу французов. Это было явно специальное задание, ставящее себе целью не только выявить возможные контакты Степана, но и просто изучить и проанализировать его образ жизни. Более тщательный анализ, а затем и проверка связей Степана показали, что в его окружении имеется явный американский агент.

Это была направленная разработка самого Степана. Несмотря на то, что никаких сомнений в преданности Степана не было, резидент, а затем и Центр забеспокоились, так как такая разработка могла вылиться и в прямую провокацию против нашего товарища. Со своей стороны, я получил задание помогать Стёпану во всём.

Обострились отношения Степана с его начальством в ЮНЕСКО, что было совсем необычно в организации.