Разведка идет впереди

Солнечный день померк в глазах генерала, и все вокруг приняло серый, пепельный оттенок. Он задохнулся. Скрюченные пальцы рук царапали грудь, выпученные глаза с мольбой и отчаянием смотрели на лейтенанта. Уже чувствуя себя мертвым, он, то взвизгивая, то понижая голос до горячего шепота, поспешно заговорил:

- Господин лейтенант. Я еще не все сказал. Я еще скажу кое-что. Я скажу такое, что сразу изменит ваши намерения. Садитесь. Прошу вас. Клянусь честью немецкого офицера, я вам сделаю важное сообщение.

* * *

Генерал не соврал. Его последнее сообщение совершенно изменило все намерения Чернова. В первую минуту после этого сообщения Чернов и его разведчики были сами поражены фантастичностью одновременно мелькнувшего в их голове замысла, а затем они переглянулись, и, вероятно, каждый из них подумал, что эта сумасшедшая мысль явилась только у него. Чернов встал и, приказав: - Накормите вояку! - отошел в сторону, лег на свою плащ-палатку и глубоко задумался.

Взвесив все «за» и «против» нового плана, который он думал теперь осуществить, и мысленно сказав себе: «Мои орлы да не сделают», Чернов решительно встряхнул головой и сел писать донесение командиру полка.

Сообщив командиру все, рассказанное немецким генералом, Чернов подробно доложил о своих дальнейших намерениях и в заключение просил подполковника не ругать его за очередной «фортель», подробно объяснив все преимущества для наших войск в случае удачи этого «фортеля».

Затем Чернов еще раз углубился в карту. Тонкие прожилки перелесков выводили прямо к полю, от которого начиналась памятная долина с туманами. Он измерил расстояние. Не более пяти километров. Взад и вперед десять. А до моста отсюда семь. Итого семнадцать. «Если выйти за час до темноты и в первой половине ночи переправить донесение через фронт, то безусловно успеем», - подумал он и, решительно захлопнув планшет, вскочил на ноги.

За час до заката, когда пленный, снова связанный, лежал на земле, Чернов,- отведя Нурбаева в сторону, дал ему последние указания.

- Рассчитываю, что вернемся к 24.00. Если не придем, действуй по обстановке, но пленного живым не выпускай. Смотри, Нурбаев, в оба. Зверь этот, хотя и трусливый, но очень вредный. Ну, все пока, оставайся! - И лейтенант протянул сержанту руку.

Прощаясь, оба заглянули друг другу в глаза и вдруг без слов крепко обнялись и поцеловались.

IV

Капитал Розиков с самого утра был в плохом настроении. Сначала он распушил старшину роты за то, что у солдат грязные подворотнички, затем разнес командира первого взвода лейтенанта Мальцева за разбитый неделю тому назад в бою бинокль и, наконец, всей роте досталось за то, что, она, по его мнению, совсем не имеет лихого гвардейского вида.

- Что сегодня с нашим капитаном?- недоумевал лейтенант Мальцев.

Мальцев только под Брестом пришел в роту из госпиталя и еще недостаточно изучил характер ротного командира. Старший сержант Гопоненко усмехнулся:

- Сегодня, брат, капитану под руку не попадайся. Он нынче до самого вечера злой будет.

- А почему? - добивался Мальцев.

- Неужели не понимаешь? Лейтенант Чернов где сейчас? У немцев по тылам лазает. А наш командир - друг Чернова? Друг. Ну вот капитан и болеет о друге. И ничто ему сейчас не мило. А вот ночью, когда пойдем обеспечивать выход Чернова через фронт, капитан совсем другой будет. И не злой… и… ну, в общем совсем другой. Хоть зубами, а своего дружка вытянет на нашу сторону. Факт.

Но до вечера было еще далеко, а капитан Розиков не находил себе места. Он дважды побывал у командира полка, но подполковник Шатов оба раза так посмотрел на него, что капитан совсем не по уставу развел руками и забормотал, что, мол, время ползет, как верблюд, и раньше, чем в 12.00 никаких новостей не жди.

После полудня капитан приказал, чтобы рота к 22 часам была готова к выступлению, а сам отправился в боевые порядки второго батальона, на участке которого ожидался переход разведчиков.

Обшаривая взглядом изученную до мельчайших подробностей местность, капитан мысленно рисовал себе ход предстоящих событий. Все было взвешено и продумано до мелочей. По сигналу ракет по обеим сторонам лощины ударят минометы и станковые пулеметы, а уж он, капитан Розиков, наведет в лощине «порядок», если фашисты начнут артачиться. Только бы разведчики вышли живыми к лощине, пусть хоть ползком бы добрались. Остальное - не их забота…

К Розикову подошел командир второго батальона капитан Серов.

- Примеряешься, друг, все лазейки проглядываешь?

- А как же? Надо. Ночью рассматривать поздно,- ответил Розиков.

- У Чернова новостей много будет. Немцы что-то готовят. Две 1Ночи у них моторы гудят. Левее нас, против соседнего полка, наверное.

- Знаю уже. «Батя» авиаразведку просил. Посылали. Конкретного ничего, а подозрительного много. Позади наших батальонов тяжелые орудия ставить будут.

- Против танков? Они здесь не полезут. Впереди болото.

- Ну, не в лоб, так стороной обойдут, с флангов ударить могут.