Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Вновь процитируем справку из СВР. О Хуттари-«Яне»: «На допросах [он] дал признательные показания, согласился на сотрудничество и участие в радиоигре»[713]. О Цеттлере: «Уличенный показаниями “Яна”, “Хозе” сознался, что он являлся агентом-радистом НКГБ СССР, дал согласие установить с нашими органами радиосвязь и работать под диктовку немцев»[714].

Хуттари в застенках гестапо[715]

Впрочем, комментируя эти формулировки сталинских времён, в сегодняшней СВР оговорились: речь идёт о ситуации, когда к людям применяли пытки. Доказательство – показания Хуттари в суде над гестаповцем Занитцером: «Затем Занитцер потребовал, чтобы я связался с моим куратором. […] Он угрожал мне истреблением всего моего рода, если я откажусь. […] Я вынужденно выходил на связь и передал мой сигнал тревоги. Я получил телеграмму со следующими словами – “Мы тебя очень хорошо расслышали”»[716].

Важная деталь: в справке СВР говорится, что «Хозе»-Цеттлер «дал немцам заведомо неправильные условия связи, в результате чего связь с нами не была установлена»[717]. Но из показаний Хуттари следует, что это он предупредил московский Центр о провале: «Я ответил – “Добрался в целости, большие трудности, Зепп у хороших друзей”. Вместо имени Зепп я передал его имя на испанском, так как мы заранее условились, что если все будет плохо, то имя Зепп не будет упоминаться»[718].

Однако версию СВР о том, что истинным «крепким орешком» для гестапо был всё-таки Цеттлер, подтверждают материалы… гестапо. Из показаний Занитцера: «Допрос Цеттлера был очень коротким, так как я предъявил ему информацию из моей картотеки о том, что его сообщником был Хуттари. Цеттлер подтвердил это. Он мне не сообщил, где находится Хуттари»[719]. Из материалов, которые были обнаружены в архивах гестапо: «Хуттари утверждал, что он не коммунист, что он прошел подготовку и стал диверсантом только для того, чтобы покинуть СССР (не это ли он репетировал на британцах? – Авт.). В этих обстоятельствах не требовалось никакого давления, чтобы он вступил в радиоигру. […] Цеттлер сначала отказался от любого сотрудничества с гестапо, так как он опасался, что Советы могли взять в заложники его семью […] в Сибири. В конце концов он прогнулся и согласился сотрудничать»[720].

В другом случае СВР, напротив, подтверждает слова Хуттари. Тот говорил: «Каждые 4 недели я должен был выходить на связь. Когда эта игра в “дезу” закончилась, [Занитцер] больше не проявлял ко мне интереса. […] Меня направили в концлагерь»[721]. Действительно, справка из СВР гласит: «Не получив интересных данных, гестапо радиоигру прекратило, а “Ян” был направлен в концлагерь»[722].

Судьбы. Хуттари

Альберт Хуттари ещё рассказывал: «До ноября 1944 г. я был в плену у гестапо, затем […] я попал в концлагерь. Сначала меня должны были послать в Флоссенбюрг, но наш транспорт разбомбили американцы, в Линце нас перегрузили и на следующий день направили в Прагу. В Праге меня перевели в Панкрац, а потом я попал в Терезиенштадт»[723].

Там он тяжело заболел тифом, но выздоровел. Осенью 1945 г. Альберт Хуттари вернулся в Австрию, где «незамедлительно продолжил свою работу в освобожденной Австрии в качестве члена КПА»[724]. А как же рассказы в Англии о том, что после войны он не будет заниматься политикой?!

Вот как этот период его жизни отражен в справке СВР: «После освобождения уехал в Вену, где в октябре 1945 г. был установлен резидентурой. В тот период агент работал в аппарате австрийской компартии, руководство которой было осведомлено о поведении “Яна” в гестапо. В мае 1947 г. “Ян” из агентурного аппарата 1 Главного управления МГБ СССР был исключен, как не представляющий ценности»[725].

Несмотря на его участие в радиоигре с Москвой под контролем гестапо, Хуттари не арестовал СМЕРШ, его не вывезли в Советский Союз и не отправили в ГУЛАГ (как это случилось с его соотечественницами – членом группы «Содовая» Эмилией Шок-Нагель-Борецки и женой члена группы «Виски» Хильдой Мрац). Почему же его не тронули?