Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945

Работать с Уинном было нелегко, и в этом нет ничего удивительного. Он обходился с подчиненными жестко и мог резко одернуть, когда наши дела и суждения не отвечали его очень высоким стандартам. Но происходило это только наедине. При посторонних он оказывал нам всемерную поддержку, требуя, чтобы секция поиска говорила как один человек. В итоге все руководящие сотрудники, начиная от заместителя начальника ГМШ и ниже, стали с таким же или почти таким доверием относиться к рекомендациям ночного дежурного — самого младшего подчиненного Уинна, — как и к прогнозам самого начальника секции в дневное время. Он пользовался у подчиненных не только авторитетом, но и глубоким уважением, и каждый из них старался облегчить его бремя и сделать все возможное, чтобы поддержать его и репутацию секции. Временами бывали, конечно, и трения. При таком огромном напряжении было бы просто удивительно, если бы всегда и во всем существовала тихая гармония между людьми, мужчинами и женщинами, которых собрали вместе более или менее случайно — а их было больше десятка — и у которых жизненное прошлое, амбиция и темперамент были столь различны. Примечательно другое: как редко проявлялись эти трения и какими незначительными они были. Люди лучше всего работают при трудных обстоятельствах. Поэтому каждый сотрудник секции поиска делал абсолютно все, что от него зависело, и в слове «все» было гораздо больше фактического содержания, чем можно было ожидать.

Глава одиннадцатая ЯНВАРЬ-МАЙ 1943 г. НАКАЛ БИТВЫ ЗА АТЛАНТИКУ ДОСТИГАЕТ ПРЕДЕЛА

В первые пять месяцев 1943 г. сражение за Атлантику подошло к наивысшей точке. Его чаша весов склонялась то в пользу одной, то в пользу другой стороны. В январе из-за на редкость плохой погоды, а также благодаря успешному изысканию и прокладкам безопасных маршрутов потери судов от атак подводных лодок составили всего 200 000 тонн. В феврале они увеличились до 360 000 тонн, а в марте подскочили до 627 000 тонн. В апреле и мае потери снизились соответственно до 328 000 и 264 000 тонн.

Но и подводные лодки расплачивались за свои успехи более высокой ценой. В январе было потоплено шесть лодок, в феврале — девятнадцать, в марте и апреле — по пятнадцать, а в мае — не менее сорока одной. В итоге за пять месяцев немцы потеряли девяносто шесть подводных лодок. Таких потерь не мог бы выдержать ни один подводный флот в мире, хотя у немцев он и возрос за указанное время до 400 с лишним единиц. К концу мая Дениц признал свое поражение и отозвал подводные силы с путей караванов в Северной Атлантике. Правда, осенью он попытался снова направить их туда и далее не прекращал сражений в той или иной форме до последнего дня войны. Однако прежнего противоборства уже не наблюдалось, сражения в Атлантике не носили уже столь ожесточенного характера, как в первые пять месяцев 1943 г., и особенно в марте. Тогда немецкие подводные лодки потопили девяносто пять судов, из них семьдесят два — в конвоях. При этом только шесть лодок понесли наказание от корабельного и воздушного прикрытия конвоев.

Казалось, что английский Главный морской штаб был на грани отчаяния. Ведь создавалось впечатление полной беспомощности системы конвоев, считавшейся одним из наших надежных способов проводки караванов судов. Часто цитируется такое выражение: в Адмиралтействе не раз высказывалось мнение, что «немцы никогда не были так близки к тому, чтобы разорвать коммуникации между Старым и Новым Светом, как в первые двадцать дней 1943 г.». Кептен флота Роскилл в своей книге «Война на море» пишет: «Они, должно быть, чувствовали, что глядят катастрофе в лицо, только не признавались в этом».

Как это ни странно звучит, но такой взгляд никогда не высказывался в секции поиска даже в личных беседах. Странно потому, что на стенах этой комнаты висели все относившиеся к данному вопросу графики и статистические сведения о потерях союзников и компенсации потерь; о потопленных одиночно следовавших судах и судах, находившихся в конвоях; о числе потопленных подводных лодок и о еще более быстрых темпах вступления в строй новых и выходивших из Балтийского моря; о количестве прибывавшего в Англию военного снаряжения и продовольствия; о войсках, доставляемых из США; об имевшихся воздушных и надводных силах для осуществления наступательных и оборонительных патрульных операций; о числе самолетов дальней авиации и эскортных авианосцев, которые медленно, но верно закрывали бреши в воздушном пространстве Атлантики. Иными словами, у нас были все сведения, чтобы судить об успехах и неудачах в битве за Атлантику. Потому, может быть, все это и казалось не таким уж странным: ведь Уинн и его сотрудники тогда реально ощущали дыхание этой битвы и могли видеть отчаянные усилия противника, который, как в азартной игре, делал последнюю ставку в надежде достичь своей цели.