Разведка. Вымыслы и правда

У большинства руководителей разведки Кремля, впрочем, как и у многих высших государственных, политических и военных деятелей, не было сомнений, что война, несмотря на их усилия, быстро приближается. Однако все они не представляли, как она начнется: с провокации ли (как случилось с Польшей), или с ультиматума (о чем широко распространяла слухи немецкая сторона), или же с внезапного удара.

Звучит несколько парадоксально, но сам Кремль подсказал Гитлеру идею, как нужно действовать, выступив 13 июня 1941 года с заявлением, распространенным ТАСС. В нем слухи о возможном германо-советском столкновении были объявлены неуклюжим пропагандистским шагом враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны. Далее в сообщении говорилось: ни СССР, ни Германия к войне не готовятся, военные мероприятия, проводимые ими, не имеют касательства к советско-германским отношениям. И особенно подчеркивалось, что «Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь место».

Искушенные политики без особого труда сделали вывод, что Москва готова обсудить с Берлином создавшуюся обстановку и германские претензии и предложения. Руководители немецко-фашистского государства сообразил и это еще быстрее, но не откликнулись на инициативу Кремля и продолжали играть в молчанку. А по доверительным каналам «бюро Риббентропа» и Службы безопасности советскому полпредству была подброшена дезинформация о том, что заявление ТАСС не произвело на немецкое руководство никакого впечатления и что в Берлине не понимают, чего хочет Москва.

Здравомыслящим наблюдателям было ясно: Кремль провоцируют на никчемные переговоры. Для чего? Да для того, что пока советское руководство будет ими заниматься, оно не отдаст приказ о переводе своих вооруженных сил в состояние полной боевой готовности. Следовательно, создадутся условия для внезапности немецкой агрессии, и развернутые боевые порядки вермахта ветре-тят слабое сопротивление. Потери германских войск будут сведены к минимуму и с самого начала возникнут благоприятные условия для быстрого развертывания молниеносной войны.

Так оно и случилось.

Большим успехом немецких спецслужб можно считать то, что гестаповцы подставили резиденту НКГБ в Берлине Амаяку Кобулову своего агента-двойника. Им оказался некто Орест Берлингс, 27-летний латышский журналист, корреспондент эмигрантской газеты «Бриве земе». Он переселился в 1939 году из Латвии в Германию и был завербован гестапо под кличкой Петерс. Ему удалось быстро расположить к себе советского резидента, и тот привлек его к работе на разведслужбу Лубянки, окрестив псевдонимом Лицеист. Нужно заметить, что А. Кобулов (оперативный псевдоним Захар) был не простым руководящим сотрудником органов госбезопасности, а младшим братом Богдана Кобулова, правой руки самого Берии, который вершил важные дела в Наркомате внутренних дел. Немцы немедленно использовали предоставившуюся им возможность. Они подключили Лицеиста — Петерса к внедрению в каналы советской внешней разведки, веду-шие напрямую к руководству страной, дезинформационных материалов. Кстати, эти материалы готовились в величайшем секрете и докладывались Гитлеру. Фюрер просматривал их, нередко редактировал, что-то прибавлял или сокрашал и в таком виде возврашал шефу ведомства внешних дел. Тот передавал документы чиновнику так называемого «бюро Риббентропа» — мидовскому подразделению, работавшему с журналистами, некоему Рудольфу Ликусу. На самом деле этот лжедипломат был ответственным сотрудником гестапо, имевшим высокое эсэсовское звание штандартенфюрер (впоследствии он стал обер-фюрером СС). Именно он руководил деятельностью Лицеиста — Петерса.

Вот по такой цепочке: Гитлер — Риббентроп — Ликус— Лицеист — Кобулов «деза» попадала в руки Сталина, Молотова и Берии.

Надо еще раз подчеркнуть, что Гитлер всеми силами старался отвлечь внимание советского руководства и мирового общественного мнения от подготовки нападения на СССР. Берлин прилагал неимоверные усилия к тому, чтобы создать вокруг политики Третьего рейха плотную дымовую завесу, в которой можно было строить лишь догадки относительно следующего хода фюрера. Что он предпримет после захвата в апреле 1941 года Греции и Югославии? Прикажет высадить десант на Британские острова, чтобы покончить с англосакской империей? Или ударит с той же целью по Ближнему Востоку? Или же двинет вермахт на своего «смертельного врага» — Советский Союз?

И это ему удалось. Теперь в наших руках есть освободившийся от тайных архивных пут дневник имперского министра пропаганды Йозефа Геббельса, верного Гитлеру до гроба главного идеолога и пропагандиста нацизма. Вот что записал он 6 июня 1941 года, за полмесяца до начала похода на Восток:

«Наша маскировочная деятельность срабатывает безупречно. Во всем мире говорят о предстоящем в скором времени заключении военного пакта Берлин — Москва…»