Разведотряд

В кольце мушки мелькнуло две пыльно-серые фигурки, и Войткевич потянул курок. Приклад MG-42 часто забил в плечо – фигурки смело, но тем не менее…

– Долго мы так не продержимся! – констатировал Яков, жадно затягиваясь сигаретой, найденной рачительным боцманом.

– Внизу, в шлюзе выход есть, – напомнил Колька Царь. – Там такой люк…

– И уйти не можем! – оборвал его лейтенант, выискивая стволом пулемёта немцев на том краю шлюза. – Надо или шлюз взорвать, или лодку затопить, запереть их тут, если уж подорвать нечем…

– Лодку затопить… – проворчал в обвислые усы Ортугай, загоняя в рукоять «люгера» новый магазин. – У тебя шо, торпеда в сраци?

– А если шлюз открыть? – наморщил лоб Колька Царь, просчитывая результат подобного действа.

– Это уже кое-что! – быстрее всех сообразил Войткевич. – Если его акватория вместит в себя столько воды, чтобы канал обмелел…

– Подлодка на мель сядет, – подхватил Колька, обрадованный тем, что не совсем дурная оказалась идея.

– Якщо до шлюза воды напустим… – флегматично напомнил боцман, разменяв новый магазин «люгера»: «На, сволота!» – Тогда хрен мы уже Колькиной воротями попользуемся.

– Значит, будем уходить, как пришли… – отмахнулся Войткевич, будто такое уж простое это было дело – болтаться в ледяной воде бог весть сколько, да ещё теперь не тишком, как водяная крыса, а как крыса, в которую вся казарма сапогами швыряет.

– А грохнуло там что? – мотнул головой в полутьму Романов.

– Так Сашко ж з Громовым, певно, воюють… – предположил Корней и вопросительно глянул на Войткевича: «Мол, а мы что?»

– Ладно, решено! – выдернул из амбразуры «пилу Гитлера» лейтенант и забросил на плечо чёрную сколопендру пулемётной ленты. – Будем прорываться. Дай бог только, чтобы там насосная была… – кивнул он на ту сторону, на тот берег бетонного короба шлюза, пока порожнего.

Вполне возможно, так оно и было. Сооружение с той стороны шлюза выступало плоской бетонной башенкой из серо-зелёной стены пещеры. Видимо, пещера была слишком велика, чтобы и её, как бункеры подводной базы, одевать в армированный бетон. Башенка, вообще-то, мало напоминала дот. По крайней мере, стена её, обращенная вовнутрь шлюза, отблескивала стёклами просторных окон – явно, чтобы наблюдать, что и как происходит в шлюзе, следить за уровнем и т. п…

– Давайте за мной, – выплюнул Войткевич окурок и поднял увесистый пулемёт на уровень живота. – Кто живой добежит, тот водит…

Первым, пригибаясь так, что едва не растянулся на бетонном парапете, добежал Ортугай. Подавив первоначальное желание бросить в окно гранату, – а ведь не стоило, свернешь какой рубильник, мучайся потом с концами – Корней Петрович бросился в окно сам, едва прикрывшись прикладом «судаева».

Ворвался внутрь башни сверкающим и звенящим стеклянным вихрем и сразу же обнаружил: «Есть насосы! Не ошибся Яшка…»

Один из них, оказавшись вдруг под самой печенью, тупо забил дыхание боцмана, но заодно и спас. Скатившись с ребристой «свиньи» массивного электромотора, Ортугай загремел на железные, в косую насечку, плиты пайол, а пули рикошетом завизжали на стали кожуха двигателя, зазвенели на чугуне станины. Будто кто ждал…

«Кто там такой бдительный?!» – вскочил Боцман на ноги, где не ждали, кувыркнувшись за следующий в ряду насосов, и выстрелил.

Взмахнув руками, бдительный фриц отбросил автомат и сполз по стене, срывая спиной в чёрном мундире плакат «Hitler ist der Sieg!».

Второй немец, в такого же цвета комбинезоне, но без эсэсовских «зиг» в петлицах и соответственно, гораздо менее воинственно настроенный, уже стоял у стола, забросанного чертежами, с поднятыми руками и совершенно невменяемым взглядом поверх пенсне. Техник или вообще инженер, судя по погону с малиновой подложкой.

– Оце добре… – похвалил сообразительность немца Ортугай и, усадив его движением автоматного ствола назад, на кожаное сиденье, тут же перебросил ствол к скрежещущей двери.

– Занято! – оглушительно трахнула короткая очередь в тесном помещении.

Чья-то тень со злобно-болезненным стоном отвалилась от просвета в железной двери. А вместо неё в проход просунулась и несколько раз судорожно дёрнулась подошва кованого ботинка.

– O, mein Gott… – чуть слышно пискнул техник-инженер.

– Ты здешний Архимед? – спросил Войткевич, впорхнув в пробитое окно с бесшумностью летучей мыши.

– Ich… Я… Ja… Да… – заикнулся лупоглазым ужасом немец, достаточно сразу сообразив, о чём и о ком речь. Вот только не сразу понял, что говорит с ним бородатый партизан по-немецки.

– Можно отсюда открыть шлюз?

Немец кивнул:

– Es ist notwendig… Надо только открутить вон тот вентиль…

– Что ты мне диктуешь, как Ленин из Цюриха? – пинком сшиб Яков его с табурета. – Действуй! – И, пробираясь через хаос труб разного диаметра, приборных досок и огромных пузатых гранбукс к Ортугаю, мимоходом поинтересовался у Кольки Царя, напрочь застрявшего в окне со своим косматым балахоном цвета ржавеющей хвои: – Долго ты тут буреломом торчать будешь?

Колька, рванув что было сил, с грохотом свалился на пайолы, внутрь насосной.

– Нет, чтобы помочь…