Разведшкола № 005

По вечерам, после ужина, собирались в клубе, тогда молодость брала свое. Смотрели кинофильмы, танцевали с девушками под патефон. С нескрываемым восхищением и грустью смотрели мы на группы, уходившие на задания.

Как-то в середине декабря, когда все курсанты после ужина собрались в клубе и в который раз смотрели старый фильм «Мы из Кронштадта», ко мне через ряды сидящих и стоявших зрителей протиснулся Виктор Аксенов. Тронув меня за плечо, прошептал, что меня зовет «Батя». Мне не хотелось уходить из клуба, я удобно устроился рядом с одной девушкой, которая мне очень понравилась. Но Виктор упрямо тянул меня за собой. Мы поднялись на второй этаж и, миновав большую проходную комнату, в которой размещалась мужская часть группы В.Н. Кравченко, прошли в маленькую комнатку. Там стояли три кровати и стол со стульями. В этой комнатке размещалось командование группы № 55 «Мститель». Такое расположение было удобно тем, что руководство группы могло свободно общаться со своими подчиненными и наблюдать за их поведением.

В комнате находилось все руководство группы. Виктора отправили за дверь, он считался дневальным в своей группе, а меня встретили приветливо, предложили расслабиться. Я действительно внутренне сжался, чувствуя, что разговор будет серьезный. По обстановке в спецшколе мы знали, что происходит доукомплектование групп В.Н. Кравченко и И.Н. Чернышова. Подобные встречи с другими курсантами уже происходили ранее в этой комнате и в штабе спецшколы. Такие факты в нашей среде нельзя было скрыть.

«Батя» предложил мне подробно рассказать о себе, при этом предупредил, что руководство группы уже ознакомилось с моим личным делом, с характеристиками и результатами зачетов по всем предметам, и что руководство спецшколы рекомендовало им познакомиться со мной поближе.

Я, как и раньше, помня наставления Степы Козлова, стал рассказывать о детдоме, об истребительном отряде, об отступлении по Кубани и Ставрополью и, наконец, о запасной бригаде. Меня слушали внимательно, не перебивая. Когда я закончил свое повествование, начали задавать мне вопросы. Кто твои родители? Я ответил, что не знаю, что я детдомовский, «государственный ребенок», что был в нескольких детдомах, в каких, уже не помню, но последний — в станице Вознесенской на Кубани. В нем я был председателем совета командиров, это по системе А.С. Макаренко. В этом детдоме находился с 1939 года, а до того был в Кропоткинской колонии для трудновоспитуемых. Оттуда бежал. Поймали меня в Армавире и привезли в станицу Вознесенскую. Видимо, ответ на этот каверзный вопрос их удовлетворил.

Дальше пошли вопросы по существу. Кого из ребят в нашей команде я знаю лучше, с кем общаюсь, кто, по моему мнению, в чем силен? Потом стали интересоваться моим мнением о легком стрелковом оружие, как я отношусь к немецким автоматам. Какой пулемет лучше, Дегтярева или немецкий МГ-34? Знаю ли я устройство прибора «Бромит»? И еще много, много разных вопросов.

Я отвечал, не задумываясь. Охарактеризовал многих ребят из своей группы. Насчет пулеметов ответил, что самым надежным считаю систему «Максим», что знаю его в совершенстве, но он очень тяжелый и в условиях предстоящей работы не годится. Из ручных следует выбирать те системы, к которым легче достать боеприпасы, так как с собой много не унесешь. С прибором бесшумной стрельбы «Бромит» знаком. Могу с закрытыми глазами разобрать и собрать его. Но считаю целесообразным заранее заготовить для него резиновые пробки, так как они после десяти выстрелов теряют свои свойства. На вопрос, чем и как их заменить, ответил, что лучше всего в наших условиях вырезать их из автокамер грузовых машин, это будет хуже, чем стандартные, но лучше, чем ничего, что их следует ставить по две вместо одной стандартной, и что я сам это определил на занятиях. Что стрелку из «бесшумки» надо иметь при себе пассатижи, с помощью которых легко доставать пулю из патрона, чтобы уменьшить в нем пороховой заряд, ведь спецпатроны для бесшумок выдают в ограниченном количестве.

Под конец разговора меня спросили, готов ли я идти на задание в составе группы № 55 и если согласен, то кого бы хотел взять с собой. Я ответил согласием и назвал несколько фамилий ребят из нашей команды, с   которыми имел более тесные отношения, а первым среди них Федора Воронина.

Напоследок «Батя» попросил меня о нашей беседе не распространяться, пожелал мне дальнейших успехов в учебе. Через несколько дней, сразу же после завтрака, дежурный по школе зачитал список курсантов, которым вместо занятий предписывалось немедленно собраться в клубе. Среди упомянутых фамилий значились моя и Воронина. Нас это не удивило, так как нечто такое уже «висело в воздухе». Странно было лишь то, что собирали не в штабе, а в клубе. Но вскоре все объяснилось.

В клубе нас собралось 38 человек, вместе с руководством группы, не считая представителей ЦШПД. Оказалось, что объявляли только новых членов, зачисленных в отряд В.Н. Кравченко, старые бойцы были оповещены еще с вечера.