Разведывательно-диверсионная группа. «Док»

— Это он? Валентин Бондарь? — Марина в замешательстве смотрела на Мишу. — Это он был парализован после того, как разбился?

— Это он, Мариша! Он!..

Она с замиранием сердца смотрела на то, как атлет поднимал все большие и большие тяжести, а потом просто закрыла глаза, когда он поднял на своих плечах «Жигули»…

И вдруг почувствовала, что летит…

Оркестр заиграл Венский вальс, а Марина… Она просто стала тихонечко подпевать, не открывая глаз:

— Па-дам, па-дам, па-дам, пам-пам! Та-ри, ра-рам, па-дам, пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам!

— Молодец, девочка! — услышала она рядом со своим ухом глубокий мужской баритон. — А поешь красиво и координация есть!..

Марина открыла глаза и увидела, что тот атлет, оставив в покое свои блестящие железяки, кружит ее в вальсе посредине манежа, держа ее на своих мощных руках прямо так, вместе с креслом-каталкой!.. А рядом, всего в метре от них, кружится в странном танце, больше похожем на приготовления тигра к прыжку, ее Миша…

— Ты спортсменка? — спросил мужчина.

— Да… Была…

— Наверное, гимнастка… И упала с бревна…

— С перекладин…

— Давно?

— Четыре месяца прошло…

Оркестр играл вальс, зрители, все до единого, встали и аплодировали этому странному танцу и еще более странной паре, а мужчина, казалось, этого вовсе не замечал:

— А этот мальчик, который явно хочет достать меня своей пяткой в нос и наверняка умеет это делать, он кто?

— Это Миша… — Девушка зарделась под пристальным взглядом, как мак. — Я его люблю…

— Да и он тебя, судя по всему…

— Он мне очень помог! Я бы, наверное, без него умерла… Это он про вас узнал, Валентин Иванович, и сюда привез тоже он… Вы ведь Валентин Иванович? Бондарь?

Атлет докружил вальс до того места, откуда и начал, и, опустив кресло с девушкой на свое место, спросил:

— Ходить хочешь?

— Очень!!! Очень хочу!!!

— И детей хочешь? И мужа?

— И детей!!! И Мишеньку!!!

— Тогда не уходите никуда после представления!..

Он строго посмотрел на Мишу, который стоял в метре от них в боевой стойке дзию-камае-дачи:

— И не надо пытаться меня ударить, Михаил… Я ничего плохого ей не сделаю!.. — И опять обратился к Марине: — Ты успокой своего будущего мужа, девочка… А потом досмотрите представление — будет еще много интересного! А когда все закончится, я сам к вам выйду! Ну? Договорились?

— Договорились…

— Вот и хорошо!..

Мужчина легко перепрыгнул бортик, обтянутый красным бархатом, выбежал на центр арены и поклонился продолжавшим аплодировать стоя зрителям…

— Миша! Мишенька! Ты чего это?! Ты же сам говорил, что он может помочь! Что он другим помогает! Чего это ты на него?!

Мишка стыдливо опустил глаза и стал просто пунцовым:

— Испугался я… А вдруг он тебя упустит…

— Дурачок ты мой! Да он же целую тонну на плечах держит!.. А я что? Да во мне вместе с этим креслом не больше шестидесяти килограммов! Да ведь ты же сам меня вместе с ним по лестницам носишь, когда надо!.. — Она весело и задорно смеялась над своим незадачливым Мишкой. — Или забыл с перепугу?

— Так то я… Я уже знаю, как…

— А он, думаешь, не знает?

— Все равно! Если бы он тебя упустил!.. Я бы его так шарахнул, что больше никто и никогда не помог!

— Эх ты! Защитник ты мой! — Она с нежностью погладила Мишу по щеке. — Смешной… Но мне приятно!..

— Интересно… Что он нам скажет, Мариш?

— А вот скоро и узнаем!

— Скорее бы уже!

— Не спеши, торопыжкин! Он нас сам заметил, и это главное! — Она посмотрела с любовью и нежностью. — Мне кажется, что теперь все будет хорошо… Ой! Ой! Смотри, смотри! Какие пуделя красивые! А умные какие!..

Марина, уже взрослая семнадцатилетняя девушка, радовалась цирковому представлению, как маленькая девочка! И такая была во всем этом трогательность, что у Миши непроизвольно навернулись на глаза слезы…

…Именно с этого дня, со 2 июня 80-го года в жизни Миши опять началась «белая полоса»…

Валентин Иванович тогда не обманул молодых людей и после окончания представления утащил их в свою гримерку…

А вот дальше…

Дальше Миша впервые в жизни, нет, не узнал, а почувствовал всем сердцем, что такое значит, когда человек ему доверяет до самого конца…

Может быть, с высоты прожитых лет это и выглядит по-детски глупо, потому что с годами мы набираемся не только жизненного опыта, но и «в нагрузку», как лежалый товар, набираемся еще и цинизма. И теряем, к огромному сожалению, ту стыдливость, которую заложила в нас Матушка Природа, а кое-кто попутно еще и совесть…