Разведывательно-диверсионная группа. «Тюлень»

...Цветет акация над морем,
Кружатся чайки на просторе,
И вьется дымкою над нами
Одесский вечер голубой.
Огнями залита Пересыпь,
Шумит бульвар, поет Одесса.
Мне в этот тихий летний вечер
Так хорошо вдвоем с тобой.

И где бы ни был я, родная,

Тебя, Одесса, вспоминаю.
Скамейку старую у моря,
Где день и ночь шумит прибой.
Каким чудесным был тот вечер,
Желанный вечер первой встречи.
Мы вновь вдвоем, и вновь над нами
Одесский вечер голубой.

Цветет акация над морем,

Кружатся чайки на просторе,
И вьется дымкою над нами
Одесский вечер голубой.
Огнями залита Пересыпь,
Шумит бульвар, поет Одесса.
Мне в этот тихий летний вечер
Так хорошо вдвоем с тобой...

Будь благословен всегда этот город у самого красивого в мире, родного Черного моря!..

* * *

...Она появилась неожиданно, из ниоткуда...

Словно Афродита выросла из морской пены...

– Здравствуй, Сережа... Вот и я...

Он дернулся так, словно ему прямо к заднице подвели электрический кабель с напряжением вольт в 380, никак не меньше...

– Танюшка... – прошептал он растерянно. – Танечка моя... Как же я тебя прозевал-то?! Я же смотрел по сторонам во все глаза! Я уже, если честно, думал, что ты и не придешь... Ты говорила полчаса, а на самом деле прошло уже два... Я все глаза проглядел, Танюш! Что ж ты так долго-то?.. Ведь время-то у нас на вес золота... Когда еще увидимся в следующий раз?

Он взглянул поверх плеча Пушкина, что стоит на пьедестале в самом начале бульвара, на «Одесские куранты», над колоннадой здания горсовета – часы показывали 15.30...

– Может, плохо смотрел? – улыбнулась девушка. – Я за тобой уже минут сорок наблюдаю...

– Не может быть!

– Эх ты, вояка... Очень даже может быть, Сережа! Женщина, если захочет, еще и не на такое способна...

Вот тут-то Сергея и «прорвало»...

Он бросился к ней и, сграбастав в свои объятия совершенно по-медвежьи, прижал к груди:

– Я так за тобой скучал, солнышко мое! Одуванчик ты мой родной!

– И я скучала, Сережа... – шептала она в ответ. – Я же уже настроилась, что тебя три года ждать придется, а ты вот объявился... И что мне теперь с тобой делать, Сереженька?..

Он оторвал наконец свое лицо от ее душистых волос и посмотрел прямо девушке в глаза:

– Тань... У меня увольнительная на двое суток... Что-нибудь придумаем?.. – Он поцеловал ее во вздернутый носик. – А ты совсем другая стала...

– Какая это? – Девушка вопросительно подняла брови.

– Не знаю... Весной была еще совсем девчонка-десятиклассница, а теперь...

– Что? Постарела?!!

– Да нет же, глупенькая!.. Повзрослела, что ли... Не знаю! Самостоятельная какая-то стала... До тебя не то что дотронуться, а даже приблизиться к тебе страшно... Как королева!.. Величественная и неприступная...

– Дурак! – Она надула губки. – Как был дурак, так и остался!..

Она прильнула к Сергею всем телом и прошептала на ухо:

– Просто я молодая женщина... Которая ждет своего мужа из длительной командировки... Ты же моряк? Вот я и жду своего моряка, как в этом городе половина женщин ждет... А неприступность моя не для тебя, Сережа... Она для тех придурков, что думают по-легкому молоденькую девчонку закадрить...

Сергей в одну секунду стал суровее сфинкса:

– И шо? Есть такие?!

– Есть, конечно... Это же студенческая общага... Бывает, прям внаглую «на провести ночь» набиваются... Одни кобели кругом...

– Так пойдем! Я наведу порядок маленько!.. – Сергей уже был готов сразиться с целым войском Казанов.

– Уймись, Отелло! – рассмеялась Татьяна. – Ко мне уже никто не подбивает клинья, как вначале... Знаешь, как меня в общаге прозвали?

– ???

– «Неприступная Татьяна-несмеяна»!.. А еще «Верная дура»...

– Ну, и сами они придурки! – сказал в сердцах Сергей. – Это ты-то Несмеяна?!! Да у вас там в этом универе совсем, что ли, тупые учатся?..

– Разные, Сережа... Кто-то уважает чувства, а кто-то над ними смеется...

Сергей смотрел на девушку и видел ее заново, словно только-только познакомились... Татьяна изменилась... Кардинально!.. Нет, это выражалось не во внешности, не в одежде или стиле поведения. Здесь она осталась такой же, как и раньше... Она изменилась внутренне... Что-то такое очень глубинное, от самой матушки-природы появилось в ее взгляде, в пластике движений и даже... В поцелуе... Что-то такое, неуловимое, но явно осязаемое...

– Что смотришь, Сереж? Словно в первый раз увидел? Как в первый раз...

– Ага... Как баран на новые ворота...

– Да какой же ты баран?! И какие ж они «новые ворота»?!.