Развесистая клюква Голливуда

— Пыль завсегда есть, — покачала головой горничная.

— …!..! — донеслось из подвала.

— Ты упал? — забеспокоилась я. — Осторожней надо! Эй, Сеня!

Но он молчал. К сожалению, Семен очень неосторожен, а в подполе есть притолока, о которую можно треснуться головой.

— Идиот! — в сердцах воскликнула я и спустилась по ступенькам, ожидая увидеть его на полу.

Но Сеня стоял возле длинных деревянных полок, прикрепленных к одной из стен. Белка рассказывала мне, что в голодные годы перестройки она хранила здесь огромное количество консервов. На крепко сколоченных стеллажах стояли жестяные банки со сгущенкой, тушенкой, топленым маслом, маринованными огурцами, помидорами, вареньем. Когда в Россию хлынули импортные продукты, подполом перестали пользоваться, но крепкие стеллажи остались и сейчас выглядят как новые. Их собирал отец Вадима, Сергей Петрович Ханков, они тщательно ошкурены, покрыты морилкой, лаком. Сергей Петрович, в отличие от многих, был очень аккуратен, даже педантичен. Чего нельзя сказать о Сене, который сейчас стоит с тупым видом, покачиваясь с носков на пятки.

— Что замер? — спросила я. — Ухитрился приложиться головой о притолоку? И кто ты после этого? Даже в подвал без приключений спуститься не можешь!

Семен ткнул пальцем в угол:

— Степа! Гляди! Жуть!

Я прищурилась: в темноте белел непонятный предмет. Пытаясь разглядеть, что это, я сделала несколько шагов и взвизгнула.

Вот уже несколько дней хлещет ливень, и в подвал стала просачиваться вода. Ничего нового. Каждую весну и осень Белка нанимает людей, которые гидроизолируют подпол, но все равно по одной из стен рано или поздно начинает ползти цепочка капель. Из-за дождя здесь сыро, вода размыла часть земляного пола, и из него торчит… человеческая рука.

Глава 28

— Что? Что? Что? — засуетилась Катя. — Мне спуститься к вам?

Я прохрипела.

— Нет необходимости! Я раздавила лягушку.

— Фу-у-у, — протянула Катя и отошла от лестницы, — какая гадость! Я их боюсь.

— Это ж не жаба, — возразил Семен, — это ж…

Я его пнула:

— Если расскажешь Катьке, что тут увидел, больше у нас не работаешь.

— Понял, — испугался Сеня, — заткнулся.

— Вот и молчи, — приказала я, — вылезай и сиди в столовой.

В номер Пряниковых я вошла с озабоченным видом:

— В погребе полно воды.

— Откачаем, — махнула рукой Белка, — есть насос.

— Это имеет смысл делать после окончания потопа, — возразила я. — Ваня, пойдем, глянешь на сундук-морозильник. Думаю, мы сможем поместить туда тело Кузьмы Сергеевича. Никита, останьтесь здесь с Белкой. Не хочется бабушку бросать одну около покойника.

— Ну, конечно, — кивнул Бурундуков, — не волнуйся, Изабелла Константиновна в надежных руках.

— Здесь почти сухо, — удивился Ваня, когда мы очутились в подполе.

Я указала в угол:

— Там смотри.

Иван подошел к стене, присвистнул и деловито сказал:

— Дай кисточку. У вас над плитой пара штук висит.

Минут через десять из земли показалось лицо.

— Это она, — прошептала я сдавленно. — Та самая девушка из коридора. Мы с Белкой ее искали, думали… кто-то из постояльцев дурит, подозревали вас с Мишей… и…

Я говорила сбивчиво, проглатывала слова, но Ваня меня понял.

— Похоже, незнакомка была мертва, когда ее перенесли в холодильник, — сказал он, — все решили, раз он пуст, значит, девушка жива. Тогда в коридоре меня не было.

Я кивнула:

— Точно, я подумала, что ты тайком снимаешь происходящее.

Ваня вздрогнул.

— Нет, у меня голова разболелась, я принял лекарство, оно со снотворным. Я спал. Очень крепко. Я бы понял, что это труп, но меня-то не было. А остальные испарились. И откуда Сене понять: несет он живого человека или мертвого? Опыта по перетаскиванию трупов у него нет.

— Какой смысл перемещать тело? — прошептала я.

Ваня подтолкнул меня к лестнице:

— Так. Успокойся. Нам не нужна паника. В отеле начнется массовый психоз, как только ты сообщишь о находке.

— Да, — признала я, — это ни к чему.

— Согласен, — кивнул Иван. — О мертвой девушке молчим. Тело Кузьмы Сергеевича устроим в холодильнике. Конечно, не положено замораживать труп, когда он лежит на боку, но у нас экстремальные обстоятельства. Выпей валокордин и попытайся прийти в себя.

Меня оставила тошнота, а удавка, перехватывающая горло, ослабла.

— Я в порядке. Вот почему на ступеньках отсутствовала пыль. В подвал недавно спускали тело несчастной.

— Молодец, ты взяла себя в руки, — похвалил меня Ваня. — Не бойся, я с тобой, а вместе мы сила.

Я ощутила прилив благодарности.

— Ваня, мне надо тебе кое-что рассказать. Про Бурундукова.

— Потом, — отмахнулся студент.

— Это очень важно, — настаивала я.

Иван начал подниматься по ступенькам.

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала Кузьма Сергеевич, потом остальное.

К вечеру в «Кошмаре» установилось некое подобие порядка. Гости сели за стол. Геннадий Петрович не потерял аппетита, даже возмутился, увидев еду:

— Опять тосты!

— Ты что, мечтал получить на ужин сложносочиненную солянку? — резко спросил Никита. — Скажи спасибо, что Олеся успела хлеб поджарить.

— Нормально, пап, — одернула самозванца Юля. — Горячее, и ладно.

Маша молча поела и поднялась в номер с подносом для Олега.