Развязанные узлы

А вот что дальше?

Скажут ли они об этом кому-то постороннему? К примеру, королю? Там и намека достаточно, чтобы Мию Феретти начали искать. Понятно, не найдут, но могут потрепать нервы, могут отобрать дом, могут поинтересоваться, откуда деньги и чем занимался дан Джакомо…

Это невыгодно и ей, и всем остальным. Но Мия вынуждена учитывать такой фактор, как человеческая глупость.

Или… Комар.

Если честно, короля Мия боялась меньше. Машина правосудия – она такая: хоть и безжалостная, но ей можно и песочка в шестеренки сыпануть… золотого, и проскользнуть меж жерновами.

Это вполне вероятно.

А вот у преступников свои законы и свои правила. И, останься Мия в столице, Комар вынужден был бы ее убить. Кодекс такой. Удав – его друг.

Либо Мие пришлось бы откупаться: вполне вероятно – собой, ничего другого, сравнимого по ценности, у нее просто нет.

Либо… либо Комар вынужден был бы объявить на нее охоту. Выбора не осталось бы.

Джакомо не просто его подчиненный, хотя и это важно. Джакомо его близкий друг. И этого друга убивает пигалица… пусть ученица Удава, пусть сама Змейка… да, кое-какую известность в уголовном мире Мия завоевала. Но Комара заставили бы ее уничтожить.

Сейчас же…

Он разумный. Втихую Комар может и искать ее, и удавить, если найдет. Но это потом, потом… а пока он сделает вид, что Мия тоже утопилась – и забудет о ее существовании. И семье ее мстить тоже не будет.

Не за что.

Мия заметила неподалеку от дороги весьма удобный ключик и свернула туда.

Сейчас она посидит на берегу ручья, вымоет руки, покушает, потом пойдет дальше. Путешествовать хорошо, когда у тебя есть деньги, когда ты можешь за себя постоять, когда ты умеешь работать и зарабатывать… Кстати – когда тепло: тоже немаловажно.

К зиме она найдет где остановиться. А лето…

Летом она будет гулять по королевству. И это – здорово.

Кстати, и искать ее в Энурии никто не будет, и найти не сможет. Ее можно связать с Альмонте, с СибЛевраном, вот она туда и не пошла.

Адриенну втягивать в это не стоит. Письмо Мия ей отправила, но когда оно еще дойдет, то письмо? И что скажет подруга?

Хотя Мия и так подозревала, что знает. Адриенна и приняла бы ее, и прикрыла от всего мира, и помогла, и защитила…

Такая уж у них дружба. Но подставлять Адриенну? У которой и так жизнь не мед с вареньем? Нет, нельзя…

Лучше пока она будет путешествовать сама по себе. И инкогнито, как некая Леонора Белло. А через пару лет можно будет и домой вернуться.

Много воды утечет, много всего перевернется… может, и Комара прихлопнут, может, и Лоренцо вернется… вот и приедет к нему кузина.

А еще посмотрим. Кто что скажет, насколько разумные люди ее окружают – это тоже стоит знать заранее.

Ручеек, протянувшийся по небольшой ложбинке, тихо шептал ивам что-то романтическое. Рядом даже небольшая площадка была утоптана, и место для костра оставлено, и бревнышко подходящее лежит. И дрова есть – мало ли что? Потом, когда Мия будет уходить… Хотя она костер разжигать не будет – так… всухомятку перекусит.

Мия поудобнее устроилась на бревнышке, пожевала хлеба с мясом, глотнула сидра из фляжки.

Хорошо…

Достала лютню и попробовала подобрать мелодию так, чтобы она совпадала с журчанием ручья. Оттеняла его, переплеталась…

Получалось неплохо.

Как же давно она никуда не спешила.

Как же давно не была просто Мией…

И невольно… лютня была осторожно прислонена к дереву, а Мия опустилась на колени. Привычные слова молитвы на ум не шли, но разве они вообще нужны? Самое-то главное Господь и так услышит!

Спасибо тебе, что ты сотворил и нас, и весь этот восхитительный мир! Спасибо за то, что я живу!

Спасибо…

Ты лучший в этом лучшем из миров… и я тебя за все благодарю…

Мия не замечала, что плачет.

А ручеек бежал, шептал, разбрасывал на листья ив веселых солнечных зайчиков, шелестел опущенными в него ветками…

Все пройдет.

И то пройдет, и это, и все остальное пройдет… ты не расстраивайся, главное ведь ты поняла! Мир прекрасен, ты живешь на этом свете, ну и что тебе еще надо? Ничего…

Главное – ты поняла. Это и есть бриллиант. А остальное – так, оправа…

* * *

– Комар! Это против нашего закона!

– Тебе ли, Гнус, говорить мне о законе?

Мужчина действительно чуточку гнусавил. После давнего перелома нос у него был постоянно заложен, но Сопливым его прозвать попросту не решились – жить хотелось. Поэтому – Гнус.

Опять же, такого гнусного характера и вообще гнусной сущности (суЧности) еще поискать было… и не найти во всем Грязном Квартале. Может быть, именно поэтому он был затычкой в каждой бочке и лез куда просят и не просят.

Вот и сейчас…

– Почему бы и не мне? Закону рот не заткнешь! Удав мертв…

– И что?

– А его убийца…

– Ты, Гнус, отстал от жизни. Его убийца – мертва. На мысе Самоубийц нашли записку, Мия Феретти не пожелала жить с таким грехом на душе.

– Да соврала она небось… у нее таких грехов – что собак недорезанных…

– Молчать! – шикнул Комар, воздвигаясь со своего кресла. Вот в такие минуты можно было понять, как этот средних лет мужчина правит своей частью квартала. Вроде бы и спокойный, и мирный, но сейчас… Спорить с ним? Да тут не описаться бы, как щенку!