Развитие личности. Психология и психотерапия

Итак, Ж. Батай сталкивается с невозможностью сообщения, снова бессмыслие всего – знания, действия, даже обретение себя, своей «самости» – кажется теперь бессмысленным. «На кону стоит смысл сообщения», – говорит Ж. Батай, оказываясь перед дилеммой «субъект – объект». Чтобы лучше понять трудность, которую испытывает Ж. Батай, нам следует обратиться к работе Жиля Делеза «Различие и повторение», где он, вступая в полемику с Ж.П. Сартром, пытается прояснить эту ситуацию, что, впрочем, на наш взгляд, не вполне ему удается.

Ж. Делез разделяет человека на «Я» (сущность личности, ее инаковость?) и «Мыслящего субъекта» (внешние контуры?) и пишет: «Нужно, кроме того, чтобы в эксплицируемых психических системах присутствовали ценности импликации, то есть центры упаковки, свидетельствующие о факторах индивидуации. Разумеется, эти центры учреждают не Я или Мыслящий субъект, но совершенно иная структура, принадлежащая к системе Я – Мыслящий субъект. Эта структура должна быть обозначена под названием „другой“. Она не обозначает никого, кроме мыслящего субъекта для другого Я и другого Я для мыслящего субъекта (курсив наш. – А.К., А.А.). Теоретическая ошибка заключается как раз в постоянном колебании между полюсом, сводящим другого к положению вещи, и полюсом, возводящим его в ранг субъекта. Даже Сартр ограничивался приписыванием этого колебания другому как таковому, показывая, что другой становится объектом, когда Я – субъект, и не становится объектом, если Я, в свою очередь, не превращается в объект. Вследствие этого структура другого и ее функционирование в психических системах оставались неизвестными. Если другой не является никем, но в двух разных системах он – мыслящий субъект для другого и другой для мыслящего субъекта, то Другой а priori определяется в каждой из систем своей выразительной, то есть имплицитной и упакованной ценностью».[280]

Позиция Ж.П. Сартра вполне понятна: говорящий говорит сам с собою, полагая, что говорит с другим человеком, таким образом, другой выполняет роль «повода» внешней речи говорящего, создает «ситуацию для говорения», и очевидно, что дать повод или создать ситуацию – не значит быть «субъектом», но скорее «объектом». Так или иначе, но речевое сообщение между двумя «субъектами» невозможно, так как речь выполняет роль третьего, но поскольку отношение всегда бывает между двумя и не более, то очевидно, что говорящий своей речью вытесняет, выталкивает из отношения другого, превращая его в «объект». Ситуация не меняется, но лишь становится обратной, когда речь берет другой, тот, что был только что «объектом». Однако Ж. Делез пытается преодолеть эту замкнутость, он говорит, что сама эта интактность «другого» позволяет видеть в нем Другого а priori, поэтому его выражение в качестве этого Другого а priori происходит не посредством его речи, а посредством осознания его «имплицитной и упакованной ценности».

С этой позицией нельзя не согласиться, и, кажется, здесь открывается выход из создавшегося коммуникативного тупика. Однако дальше Ж. Делез называет этого Другого – «Другой как выражение возможного мира», и мы возвращаемся в исходное: «Итак, в психической системе Я-Мыслящий субъект Другой функционирует как центр свертывания, упаковки, импликации. Он – представитель факторов индивидуации. […] Существует форма локального усиления энтропии, тогда как мое объяснение другого является законной деградацией. Правило, упомянутое нами выше: не особенно объясняться, что означает прежде всего – не слишком объясняться с другим, не слишком объяснять другого, поддерживать имплицитность собственных ценностей, умножать мир, населяя его всем выраженным, не существующим вне выражения. […] Структура другого и соответствующая функция речи действительно являются проявлениями ноумена, роста экспрессивных ценностей, тенденции интериоризации различия, наконец».[281]