Развитие личности. Психология и психотерапия

Рассматривая вопрос в этом ключе, становится вполне очевидно, что не нужно преувеличивать значимости «открытости» и «естественности» психотерапевта. В одной из старых сказок повествуется о капризной принцессе, которую несчастный и измученный претенциозностью дочери отец решает выдать замуж за нищего. Нищим мужем оказывается принц, отвергнутый прежде этой претенциозной принцессой. Переодевшись нищим, он получает в жены капризную девчонку, и начинается их долгое странствие, в процессе которого они вместе терпят многие лишения, а девочка тем временем меняется, становится чуткой и нежной. В конечном итоге принц приводит ее в свой замок и открывается happy end… Раньше их брак был невозможен, а если бы он и состоялся, то был бы ужасным. Заключенную в этой истории динамику отношений должен уяснить всякий психотерапевт, желающий содействовать процессу развития своего пациента.

Те же, кто рассуждает о необходимости полной открытости психотерапевта (сторонники аутентичности[326]), требуют от него «раскрываться» перед пациентом, кажется, не вполне отдают себе отчет в том, что пациент – Другой. Кроме прочего, у него нет тех знаний и того профессионального опыта, который имеет психотерапевт, то, что «нормально» для психотерапевта, искушенного в «человеческом», отнюдь не так «нормально» для его пациента, который находится, что называется, на другой колокольне. Кроме того, когда психотерапевт начнет содержательно посвящать своего пациента в свои «проблемы», то неизбежно натолкнется на интерпретации со стороны последнего, в противном случае пациент не был бы «пациентом». При этом задача психотерапевта как раз в том и состоит, чтобы вывести пациента за пределы содержательности! Пациент не может быть «другом», «близкой душой», «психотерапевтом», ведь он «пациент» («клиент» – как угодно!), его отношения с врачом заведомо несимметричны, это я-отождествленные отношения! Задача психотерапевта, осуществляющего профессиональное сопровождение процесса развития личности, – показать своему пациенту на примере этих отношений, что я-отождествленные отношения могут быть несодержательны, если они обеспечиваются индивидуальными.

Другим искушением, о котором нужно помнить психотерапевту и тщательно его избегать, является желание заставить пациента двигаться по пути развития личности. Подобное желание, во-первых, мало чем отличается от насилия, но даже если полагать, что это насилие целительно, из этого просто ничего не выйдет, это во-вторых. Психотерапевт в процессе сопровождения развития личности пациента – лошадь, запряженная позади телеги, он не может его «вывезти», этот путь целиком и полностью пациенту надлежит пройти самому, а если же его «телега» где-либо завязнет, то усилия психотерапевта только затруднят положение. Пациент почувствует, что психотерапевт берет на себя ответственность за его движение, и займет иждивенческую позицию, а это уже приговор. Если дальнейшее развитие пациента связано с какими-то психологическими проблемами, которые не сопряжены непосредственно с процессом развития личности, но влияют на него опосредованно, психотерапевт, конечно, должен попытаться удалить их.

Однако подобные «проблемы» могут оказаться своего рода «увертками» со стороны пациента, который надеется таким образом «взобраться» психотерапевту «на спину» и таким образом «въехать» в психологическое благополучие, но адаптация так не происходит, а потому всякие подобные ухищрения пациента должны отчетливо фиксироваться психотерапевтом и упраздняться. Об этом рассказывают и А. Адлер в своем «Нервическом характере»,[327] и Ф. Пёрлз в «семинарах»: «Любой терапевт, который хочет помочь, полностью обречен с самого начала. Пациент сделает все, чтобы заставить терапевта почувствовать неадекватность, потому что он должен получить компенсацию за то, что нуждается в нем. Таким образом, пациент просит у терапевта все больше и больше помощи, он все больше и больше загоняет психотерапевта в угол, пока либо не удовлетворится, сведя терапевта с ума – а это еще один способ манипуляции, – либо, если терапевт не поддается, в конце концов не заставит его почувствовать собственную неадекватность. Он будет все больше и больше засасывать терапевта в свой невроз, и терапии не будет конца».[328] Иными словами, психотерапевт, сопровождая процесс развития личности пациента, не должен предлагать ему помощь, он дает ему возможность, будучи тем Другим (с большой буквы), адаптация к которому (как к Другому с большой буквы) наиболее проста.