Развитие личности

Представим себе, что некий человек никогда не видел зеленого цвета, но мы обстоятельно рассказываем ему, какой он – этот «зеленый», кроме того, сулим слушающему радость от созерцания этого «зеленого». Что происходит сейчас в нем, в этом человеке? Он представляет себе «зеленый», он фактически «рисует» его себе в своем воображении, но что может он «нарисовать», если никогда не имел опыта «зеленого»? Разумеется, его «рисунок» не только неверен, но он еще и вводит его в заблуждение, поскольку искать «зеленый» он будет теперь по этому «эталону», им самим созданному и потому неверному. Что он сможет в этом случае найти? Таким образом разъяснить человеку, что есть процесс развития личности, не представляется возможным, кроме того, было бы неправильно разъяснять его, желая тем самым на него ориентировать.

Эта трудность, может быть, самая существенная для психотерапевта, поскольку ставит перед ним не только определенные, весьма непростые задачи, с одной стороны, но и своего рода «нравственный выбор» – с другой. Как далеко следует тут идти, проясняя и ориентируя? Как быть, если представить действительность таковой, каковой она является, невозможно (неизбежность интерпретаций, искажений и мнимоузнавания, продиктованного отсутствием соответствующего опыта), а лгать, вводить в заблуждение, давать посулы, реализацию которых ты не можешь гарантировать, нечестно, – так как же быть? Можно ли оказывать некую помощь, о ценности которой человек узнает только по ее получении? Возможно ли брать в этом случае плату? И наконец, врач – это ведь только врач, он не священник, не последняя инстанция, где коротает время Ее Величество Истина, он также не работник гуманитарной миссии, а потому неизбежно находится в отношениях «врач – пациент», которые имеют свою специфику. Врач – это носитель авторитета,[314] инстанция власти,[315] врач – это ответственное лицо, врач – это только и именно врач, таковым его ощущает «пациент», а потому то, что исходит от врача, интерпретируется им соответствующим образом, что целям развития личности способствует лишь отчасти, в остальном же только мешает.

Итак, мы оказываемся в крайне затруднительной ситуации, а видится только один выход: во-первых, выполнить свой профессиональный долг и избавить пациента от симптома и способствовать психологической адаптации (то есть устранить «боль», а возникнет она вновь или нет – дело будущего и дело пациента); во-вторых, необходимо создать ситуацию в которой пациент не будет испытывать страха, что позволит ему ориентироваться на собственные потребности, а не на комплексы и невротические (психопатические) «привязанности», и, наконец, в-третьих, дать пациенту опыт Другого (с большой буквы), означить его, чтобы он занял свое законное место в структуре его представлений, и дистанцироваться, поскольку следующий ход за пациентом. Станет ли этот опыт для него стимулом к продолжению работы, попросит ли он о дальнейшем психотерапевтическом сопровождении своего развития личности – его личное дело.

Глава восьмая. Принципы психотерапевтического сопровождения процесса развития личности

Психотерапевт и пациент (клиент) с кризисом развития личности

Отношения пациента и психотерапевта в процессе лечения были и остаются предметом горячих споров. Каким должен быть психотерапевт? Как он должен вести себя по отношению к пациенту? Какова допустимая степень близости между психотерапевтом и пациентом? Насколько психотерапевт может и должен быть откровенен в своих отношениях с пациентом? Эти и еще десятки других подобных вопросов не сходят со страниц специализированных журналов, освещаются в сотнях монографий, привлекают внимание как психотерапевтов, так и пациентов.