Развитие личности

Однако же новая методология делает в этом смысле существенную оговорку, полагая себя инструментом (то есть признает аналитический характер производимых ею операций), в то время как иные методологические системы продолжают базироваться на вызывающем сомнение допущении, что, мол, имеют дело именно с «материей», то есть утверждают свои данные не как аналитические (концептуальные) модели, но как «объективное» свидетельство «объективной» же реальности. Подобное допущение вряд ли стоит поощрять, поскольку нельзя не признать того очевидного факта, что есть операции, производимые мышлением, а есть реальность, которая существует по своим собственным законам, и если некие операции (сложение, вычитание, обобщение, конкретизация и т. п.) действительны в области мышления, это отнюдь не означает, что подобные же операции свойственны и реальности (организуют ее), которая (как таковая, в своей собственной данности) нам недоступна.

Наши допущения, что законы мышления идентичны (родственны, сходны, едины, конвертируемы) законам существования материи, – именно допущения, и не более того. Эту мысль прекрасно выразил Людвиг Витгенштейн: «Посмотрев на дело с такой точки зрения, – пишет он, – мы склонны употребить нашу идею строительного материала еще и на другом заводящем в тупик пути и сказать, что весь мир, как психический, так и физический, сделан из одного материала».[193] Путь же этот действительно тупиковый, а фактически «проблема-головоломка двух субстанций – сознания и материи – неразрешима».[194]

Именно неразрешимость этой «проблемы-головоломки» и вынуждает нас искать инструмент, своего рода «переговорщика», посредника, который бы позволил нам осуществлять взаимодействие между системами из различного «строительного материала». Таким инструментом и призвана стать новая методология (психософия), базирующаяся на несодержательных принципах и тенденциях. Поскольку же новая методология рассматривается нами как инструмент (и странно было бы понимать «методологию» как-то иначе), то нам не стоит удивляться некоторым парадоксальным выводам, которые могут иметь здесь место (как математика не удивляет нас «отрицательными числами»).

К числу таких парадоксов следует отнести и высказанное выше соображение относительно взаимодействия принципа развития (четыре этапа развития любого процесса) и принципа процесса (всякое явление – есть процесс). Иными словами, поскольку новая методология бессодержательна, мы имеем полное право применять ее по отношению к любому явлению, равно как и к, условно говоря, составляющему этого явления. То есть процесс развития личности действительно имеет четыре этапа, однако каждый из этих этапов может быть рассмотрен нами в качестве процесса с присущими ему четырьмя этапами и т. д.

Теоретически такое аналитическое «деление» и «рассмотрение» может быть продолжено сколь угодно долго, однако это вряд ли имеет некую практическую ценность, поэтому мы позволим себе остановиться лишь на наиболее крупных, а потому и наиболее существенных «подразделах».

Согласно принципу развития, кризисным этапом из четырех обязательных является второй: первично-закрытая модель (ПЗМ). Этот тезис требует отдельного пояснения. Универсальность используемых новой методологией принципов предполагает, что любой процесс может несодержательно рассматриваться как центр (принцип центра), тогда как его (центра) отношения (принцип отношения) с другими центрами (процессами) создают структуру, которая насыщена содержанием. При этом, если мы рассматриваем процесс и как систему, и как центр, существование процесса как системы (центр) определяется ее отношениями с другими центрами. Эти отношения можно уподобить процессу адаптации (феномен адаптации в этом смысле есть не аналогия, но, по меткому выражению Л. Витгенштейна, «пример отношения»): изменения рассматриваемого процесса (процесс как система) определяются его отношениями с другими процессами (системами).

Рассмотрим процесс психологической адаптации в качестве примера такого отношения. Наши исследования по адаптации человека к непривычным условиям существования[195] показали, что испытуемые в эксперименте по групповой изоляции реализуют следующие поведенческие стратегии:

– на первом этапе используются прежние стереотипы поведения, которые были свойственны данным лицам до изменившихся условий существования;

– на втором этапе эти стереотипы поведения доказывают свою неэффективность в новых условиях и возникает «кризис адаптации», который можно охарактеризовать как невозможность дальнейшего использования прежних поведенческих стратегий, имеющихся в арсенале данного индивида, с одной стороны, и отсутствие у него новых поведенческих стратегий, отвечающих требованиям изменившихся условий существования, с другой;

– к третьему этапу испытуемый формировал новые поведенческие стратегии, отвечающие наличествующим условиям существования, и потому данный период характеризуется самой высокой степенью психологической адаптации;