Развитие техники в каменном веке

О сипе этого яда можно судить по опытам. В быка, весом более 400 кг, были выпущены три стрелы, предназначенные для охоты на диких свиней. Две стрелы попали в бедра, над коленным суставом, третья — в ноздрю. Кураре оказало действие через четыре минуты. Но бык еще десять минут упирался, стараясь не упасть. После двух шагов он свалился на бок. Паралич дыхательных органов наступил спустя 25 мин. после ранения.[673] Кураре не представлял прямой опасности для охотников, поедающих мясо убитых им животных, и употреблялся на обширной территории Южной Америки.[674]

Способы охоты в северной зоне

В северных странах до введения огнестрельного оружия охота сохраняла много примитивных черт, свойственных каменному веку. Индивидуальная охота на лося с тактическими уловками существовала у орочей. Охотник ловил момент, когда лось летом в ночные часы приходил на озеро купаться. Он на берестянке (оморочке) прятался за кустом или в береговом камыше. Если появлялся лось и погружался в воду с головой, охотник стремительно выплывал из своего укрытия и поражал животное копьем в шею, как только оно поднимало голову. Затем быстро скрывался, действуя двулопастным веслом. Раненый зверь выскакивал из воды вместе с копьем, но его нетрудно было найти по следу.[675] Опасное ранение причинял удар копья в органы пищеварения.

Канадские индейцы во время охоты на лося пользовались трубой из бересты для заманивания самцов, подражая призывным звукам самки. Труба (бунику) служила гольдам и орочам для имитации воинственного рева изюбра-самца, вызывающего на бой других самцов, которые спешили, чтобы померяться силами с соперником из-за самки. К той же категории принадлежало подкрадывание вооруженного охотника к стаду диких оленей, скрываясь за телом дрессированной самки (манщика).[676] Другим способом служило пускание самки в стадо диких животных. Охотники, воспользовавшись дракой диких самцов из-за новой самки, убивали оленей.

Применялась и маскировка. Зимой защитным цветом был белый мех одежды из шкур белого оленя. Существовал подвижный щит из доски, за которым прятался крадущийся на животе охотник. Щит передвигался на полозьях. В центре было отверстие для наблюдения и стрельбы. Лук находился за щитом в горизонтальном положении.

Индивидуальные способы были трудоемкими и ненадежными. Эскимосы-карибу иногда неделями преследовали оленей, а в результате убивали лишь одну особь. Чтобы подойти ближе, они надевали голову оленя с рогами и подражали реву самца. Запах оленьей шкуры перебивал залах человека. Такой способ мог быть удачным в период течки и воинственного пыла самцов. В другое время охотники одевали на себя волчью шкуру. В этой маскировке они старались застать стадо оленей вблизи водоема. Не только от оводов и комаров, но и от волков олени в летнее время спасались бегством в воду, во здесь их встречала засада.

Массовая охота на оленей (поколюга) часто происходила в зоне тундры или на границе леса и тундры, когда стада переходили из лесов в тундру и обратно. На летние тундровые пастбища они перекочевывали в мае, а из тундры в леса — в августе или сентябре.

Охотники собирались большими группами возле речных переправ и выходили из засады, когда оленье стадо запружало реку. Пешие охотники отрезали пути оленям с обоих берегов, а охотники на лодках, вооруженные длинными копьями, закалывали плывущих животных. Благоприятной была осенняя переправа. Весной нередко стада проходили реки еще по льду. Осенью олени были более упитанными, и их убивали сотнями, ради запасов мяса на всю зиму.[677]

Ихалмюты —эскимосы земли Барренса (Канада) знали, что предвестником приближения оленей служило появление птиц, волков и лисиц. Но оленьи стада не всегда проходили по старым маршрутам. Опытные охотники определяли и другие возможные пути сезонных миграций. У речных переправ строились длинные ряды каменных столбов, сходящиеся углом у берега реки, где находилась засада охотника на лодках. Задача состояла в том, чтобы натравить стадо в этот треугольник еще до того, как оно появится в окрестностях переправы. Загон производился соединенными усилиями стариков, женщин и подростков. Каменные столбы своей формой напоминали человеческие фигуры, и олени их принимали за цепи расставленных охотников. Ихалмюты били оленей в воде с каяков копьями, а мертвых и тяжело раненных животных течением реки сносило вниз, прибивая к берегу на поворотах русла.

Женщины потрошили туши оленей, снимали шкуры, отрезали головы, отделяли от мяса и связок мозговые кости. Сало вытапливалось, мясо варилось и сушилось. Свежее оленье мясо хранили под каменными кучами, откуда его не могли достать волки и росомахи. Близость вечной мерзлоты предохраняла оленину от разложения. Опускали выпотрошенных оленей в шкурах на дно реки у самого берега и прижимали сверху тяжелыми камнями. Мясо, омываемое быстрыми потоками воды в холодной речной глубине, оставалось свежим почти до конца лета.