Развитие традиционного Христианства: реформаторство и модернизм в Русской Православной Церкви в конце XIX – начале XX века

В поздний период существования Византии и в период после ее падения, как пишет об этом протоиерей А. Шмеман, развитие православного богословия замедлилось: «Поздняя Византия молча признала, что кафолическая Истина Церкви окончательно, раз и навсегда и во всей полноте, сформулирована «древними Отцами» и семью Вселенскими соборами. А потому даже и на новые недоумения, на новые лжеучения или вопросы отвечать нужно из того же арсенала, в сокровищницах святоотеческих творений искать заключенный в них ответ на все вопросы. Вот эта потребность и лежит в основе той линии византийского богословия, которую можно назвать «официальным» или «школьным» богословием»76. Замедление и отсутствие развития православного богословия в этот период можно заметить и в богословских дискуссиях, например, между патриархом Константинопольским Иеремией II и лютеранскими богословами в 1573 – 1581 гг., которые устраивались, видимо, с целью развития богословия, но не привели к такому результату. Позднее делались попытки связать православное вероучение с новыми католическими или протестантскими идеями. В XVII в. патриарх Александрийский (1602 – 1621) и Константинопольский (1612, 1620 – 1623, 1623 – 1633, 1633 – 1634, 1634 – 1635, 1637 – 1638) Кирилл (Лукарис) под влиянием кальвинистских идей о предопределении в 1629 году издал трактат «Восточное исповедание христианской веры» (по другим сведениям авторство ему не принадлежит), оно обсуждалось на нескольких православных Поместных соборах, но не было утверждено. Зато «Православное вероисповедание» Киевского митрополита Петра (Могилы), написанное на латинском языке под влиянием католических идей о чистилище и пресуществлении, и исповедание веры патриарха Иерусалимского, направленные против прокальвинистского «Восточного исповедания христианской веры», утверждены, соответственно, на Ясском соборе (1642 г.) и Иерусалимском соборе (1672 г.).

В XVIII – XIX вв. появился новый интерес к учению Григория Паламы, особенно к исихазму: греческие богословы Макарий Коринфский и Никодим Афонский опубликовали в 1782 г. на греческом языке сборник произведений IV – XV вв. «Добротолюбие» Досифея; на славянский язык «Добротолюбие» перевел с сокращениями Паисий Величковский, этот перевод был издан в 1793 году.

Православное богословие в России (приняла Православие от Византии в 988 г.), как пишет известный исследователь православного богословия протоиерей Г. Флоровский77, также развивалось с большим трудом. Сначала оно большей частью опиралось на Византийское богословие и дублировало его, затем развитие русского богословия тормозилось особенностями исторического пути России, недоразвитостью богословских школ, отсутствием переводов богословских книг и другими причинами. Г.В. Флоровский, отмечает, что в России вплоть до XIX в. существовала сильная зависимость от западной теологии, причем, как католической, так и протестантской. В «Геннадьевском Библейском Своде чувствуется сильное влияние Вульгаты»78, «т.к. в переводе ее и других книг участвовал «доминиканский монах по имени Вениамин, согласно свидетельству летописца, «презвитер, паче же мних обители святаго Доминика, родом словенин, а верою латынянин»»79. В Киевской богословской школе, находившейся под сильным католическим влиянием, были написаны «Православное исповедание веры Кафолической и Апостольской Церкви Восточной» на греческом и латинском языке митрополита Петра (Могилы), «Камень веры» (1728) против Протестантизма (Кальвинизма) митрополита Стефана Яворского и др. В связи с усилением влияния Киевской богословской школы при Петре I, в богословских школах России преподавание велось на латинском языке.

Другое западное влияние – протестантское – возникло в православном богословии, благодаря Феофану Прокоповичу, сподвижнику Петра I, автору «Духовного регламента». «Богословские лекции Феофана, читанные по-латыни в Киевской Академии… произвели переворот в богословии. В своих лекциях или «трактатах» по догматике Феофан строго следует западным образцам – особенно он зависит от Аманда Поланского из Полансдорфа, автора «Syntagma Theologiae Christianae» («Сумма христианского богословия») (1609). Также он систематически использует «Loci Communes» («Общие места») Иоанна Герхарда… Феофан не то, что примыкает – он принадлежит к протестантской схоластике XVII века. Он не «под влиянием Протестантизма» – он сам протестант (А. Карташов). И его сочинения вполне умещаются в истории немецкого реформированного богословия»80. При этом и во второй половине XVIII века преподавание в семинариях по-прежнему велось на латыни, но по протестантским учебникам. «Во всех этих трактатах и компендиумах напрасно искать свободного движения мыслей. Это были книги для заучивания наизусть, воплощение «школьного богословия», неподвижное «предание школы». В них можно найти некоторые протестантские догматы и учения – например, учение о Писании и Предании, протестантское определение Церкви, протестантскую концепцию Оправдания»81.