Развлекающие толпу

Все они очень щедро вложили деньги в этот фильм, бюджет которого практически неограничен. Но у Гарриса Фелпса вполне достаточно и собственных денег. Так зачем понадобились другие вложения? По-моему, очень неплохой предлог для того, чтобы собраться вместе, si? Для прессы и всех остальных они собираются в этом тайном месте лишь для того, чтобы наблюдать за съемками фильма, понимаешь? Но я не думаю, что дело ограничивается только этим…»

По мере того как Нино продолжал свой рассказ, Уэббу все труднее было бороться с растущим недоверием. Но он достаточно хорошо знал Нино и понимал, что тот не шутит. Откуда его дядя взял эти факты? Уэбб не знал, но в том, что это факты, – нисколько не сомневался. Нино не стал бы морочить ему голову предположениями. Кроме того, эти факты вполне согласовывались с вопросами, которые уже давно смутно беспокоили Уэбба. Теперь же они неотступно преследовали его.

«Выясни все, что сможешь, – теперь голос Нино звучал сурово, – и позвони сестре – попросишь к телефону Вито. Он будет ждать твоего звонка. И береги себя. Если вдруг возникнут осложнения – тоже позвони».

В Нино чувствовалась сила, против которой возраст был бессилен. И его объятие при расставании было по-прежнему крепким и дружеским.

«Береги себя!» – сказал он еще раз на прощание.

«Ты тоже, Цио Нино, – Уэбб видел, что его слова приятны дяде, и улыбнулся, несмотря на все темные мысли, которые роились у него в голове. – Кстати, – небрежно добавил он, – это, конечно, глупый вопрос, но что бы ты делал, если бы не было тумана и не отменили мой рейс?»

Нино рассмеялся.

«А я все думал, спросишь ты об этом или нет. Если бы нам не помог туман, то случилась бы какая-нибудь другая непредвиденная задержка… Например, небольшая авария, поломка такси, на котором ты ехал в аэропорт… И какая-нибудь красивая женщина предложила бы подвезти тебя».

Несмотря на шутливый тон, который возник к концу разговора, напряженность осталась. И она лишь усилилась, когда Венеция вернулась в комнату – на сей раз одна.

«Я принимала ванну, дорогой. Разве это не предусмотрительно с моей стороны?»

Ее волосы были еще влажными, на щеках играл румянец, а тело было теплым и манящим. Венеция отбросила полотенце.

«Уэбб, дорогой, я хочу тебя! А я не преувеличивала, когда сказала, что всегда добиваюсь того, чего хочу. Правда, я не предполагала, что все это произойдет именно так, но ведь что случилось, то случилось. И теперь мы оба можем расслабиться, разве не так?»

У нее были идеально правильные, точеные черты лица, отличающие некоторых женщин. Уэбб ощутил податливость ее яркого, зовущего рта, влажную тяжесть шелковистых черных волос. У Венеции было гладкое мускулистое тело – теннис, верховая езда и активная половая жизнь сделали свое дело. В тот момент Уэббу нужно было именно оно.

Большую часть следующего дня Уэбб и Венеция провели вместе. Перед многочисленными соглядатаями и репортерами, включая Джонни Бардини, они добросовестно разыгрывали роль счастливых любовников. Анне Уэбб больше не звонил.

Его новая партнерша, последнее открытие Гарриса Фелпса. Черт бы ее побрал! Почему она ему ни о чем не сказала? Он не удивился, когда, приехав в Лондон, обнаружил, что она забрала свои вещи и уехала из его номера. Энни всегда умела вовремя исчезнуть – ему следовало бы помнить об этом.

Когда он вновь ее увидел на пресс-конференции Фелпса, она была бледна и казалась немного виноватой, избегая его взглядов и теснее прижимаясь к Кариму, как бы ища защиты. Еще бы ей не чувствовать себя виноватой! Лживая интриганка!

Когда она уехала из Англии вместе с Гаррисом, Уэбб даже испытал некоторое облегчение. В конце концов, ему хватало своих проблем. И одной из них была Венеция, которая начала вести себя так, как будто их раздутый репортерами «роман» был настоящим.

Бардини уже продал свои фотографии, и теперь газеты пестрели заголовками: «Последняя любовь Уэбба Карнагана. Британская красавица…»

Один из женских еженедельников цитировал Венецию, которая с притворным смущением говорила: «И для него, и для меня наш роман – нечто совершенно новое. Нам хотелось побыть где-то наедине, чтобы узнать друг друга поближе с чисто человеческой стороны… Все прежние романы Уэбба были, как правило, рекламными трюками. Но я совершенно не интересуюсь кино. Для меня он – в первую очередь просто человек, а не кинозвезда…»

«Господи, какая мерзость! – Уэбб с отвращением отбросил журнал. Но Венеция удивленно приподняла брови и обиженно сказала: – Но, дорогой, мне казалось, что я так здорово все придумала! И потом, ты же не можешь сказать, что это неправда! А мне это помогает избежать стольких неприятных расспросов. Я просто возмущаюсь и отвечаю, что не понимаю, чего от меня хотят, – ведь я летала в Ирландию только ради тебя! Как ты думаешь, может быть, перед твоим отъездом из Англии нам стоит объявить о помолвке? Уэбб, я хочу, чтобы ты подарил мне настоящее, большое, вульгарное обручальное кольцо – если мне, конечно, не придется его потом возвращать».