Развод

куда. Лао Ли никак не мог уснуть. Когда ветер стихал, он прислушивался к мерному посапыванию детей: они не проснутся, если даже их унесет к южным морям. Жена тихонько храпела. И только Лао Ли в полной одиночестве слушал завывания ветра, испытывая глухую досаду. Он высунулся из-под одеяла - в лицо ударил холодный воздух, снова спрятал голову, перевернулся с боку на бок, еще раз перевернулся, не было больше сил терпеть. А ветер бушевал, словно гордясь своей удалью. Все могут делать, что хотят, даже ветер, один Лао Ли не. свободен в своих чувствах. Мелкий чиновник, деревенщина, раб условностей, он живет как в тумане, зная лишь, что должен зарабатывать на жизнь. Вместо аромата цветов он вдыхает зловоние этого общества и, уж конечно, никогда не осмелится поднять на него руку. И все рада куска хлеба. Он тяготится скучными делами, но в то же время боится романтики. Он ненавидит ложь, но боится правды. Ради чего он живет? Песчинка и та счастливее. Подхваченная ветром, она может зазвенеть, взлететь вверх. А он? Он спрятал голову под одеяло! Завтра ветер утихнет, похолодает, он снова отправится на службу. И все начнется сначала. Даже во сне он не видит ничего красивого, вдохновляющего, романтического. С какой стати он должен вечно оправдываться? Хорошо бы уснуть и больше не проснуться.

2

- Лао Ли! А с тебя причитается, - сказал Сяо Чжао. Прикидываться простачком было бесполезно, и Лао Ли

согласился, несколько раз повторив при этом: приглашаю вас на обед!

Господину Цю и остальным показалось, что они уже вдыхают аромат блюд, а прямой, честный господин У, сделав очередной хук, спросил:

- Куда нас приглашают?

- В «Обитель согласия», - сказал Лао Ли, а про себя подумал: «Уж лучше пригласить вас в эту обитель, чем выставить на позор жену!»

И без того крохотные глазки Сяо Чжао буквально превратились в щелочки:

- Но мы хотим познакомиться с госпожой! Тайком, видите ли, привез семью, не доложил об этом даже мне, господину Чжао, и сейчас хочешь отвертеться.

Господину У было все равно, куда идти, лишь бы поесть на чужой счет. Но не таков был Сяо Чжао.

- Эка невидаль «Обитель согласия», - воскликнул он. - Без моей резолюции даже в «Обитель боксеров» никто не пойдет.

Господин У проглотил обиду, а господин Цю - Символ Тоски [38] - почтительно поддержал это распоряжение Сяо Чжао, после чего тот кивнул и сказал Лао Ли:

- Сделаем вот как: пообедаем в ресторане «Величие Китая» завтра в шесть. А потом нанесем визит госпоже. Идет? По-моему, вполне прилично.

Лао Ли согласился. Он понял, что в этом спектакле ему отведена последняя роль.

- Чжаншунь, закажи по телефону столик. Да, на сколько человек? - Сяо Чжао пересчитал всех, кто был в комнате, вспомнил про Чжан Дагэ и сказал: - Человек па шесть. Значит, запомни: на завтра, на шесть. Скажи, что от меня. Пусть только попробуют дать плохой кабинет, я им, зайцам [39], покажу! - Он хлопнул Лао Ли по плечу: - Итак, завтра в шесть, приглашений рассылать не надо. - Подумал немного и обратился к слуге: - Чжаншунь, найди шофера, пусть отвезет меня домой к начальнику.

«Легко же я отделался от Сяо Чжао, - в душе порадовался Лао Ли. - Видно, и он бывает справедливым. Я его не трогаю, и ему вроде бы неловко издеваться надо мной». Лао Ли прибыл в «Величие Китая» в половине шестого. Через час явились господин Цю и честный У.

- Я передал господину Суню ваше приглашение, он скоро будет. Я - человек военный, пришел слишком рано, не знаю светских приличий. Официант, сигареты «Батарея»! В былые времена в армии угощали сигаретами и шампанским, а сейчас… - Предавшись воспоминаниям о былой славе, господин У встал в позицию и сделал пару апперкотов, как будто они были признаком изысканности. Вообще, боксерские приемы служили веским доказательством того, что господин У выдержал самый трудный экзамен на чиновника.

Чжан Дагэ пришел вместе с господином Сунем и воскликнул:

- К чему было устраивать званый обед? Господин Сунь, усердно изучающий официальный язык, смог выговорить лишь «к чему?», проглотил конец фразы и рассмеялся.

Сяо Чжао не явился и к семи.

Господин Цю, прихлебывая традиционный чай, потребовал сладостей.

- Нужно хоть немного закусить, нельзя же пить коньяк на голодный желудок.

Значит, надо заказывать коньяк! Это не входило в расчеты Лао Ли.

Но тут вмешался Чжан Дагэ:

- Я пить не буду, последние дни у меня что-то неважно с желудком.

Лао Ли воспринял это как спасительный намек: раз пить будут не все, не стоит заказывать целую бутылку.

Подъехала машина. Через мгновение влетел Сяо Чжао, держа Лин на руках, за ним вошла госпожа Ли с сыном. Девочка готова была расплакаться от страха и скривила губки, но, увидев отца, почувствовала себя увереннее и схватила Сяо Чжао за нос.

- Господа, разрешите представить вам королеву! - Сяо Чжао торжественно поклонился.