Развод

Госпожа Ли так растерялась, что забыла даже отвесить поклон, и стояла с открытым ртом. Одной рукой она держала за руку сына, а другой сделала какой-то неопределенный жест в знак приветствия. Сяо Чжао хотел спрятать улыбку, но она играла на кончиках его бровей; он был очень доволен собой.

- Госпожа, не хотите ли сигарету? - Он подал ей пачку, но вместо матери сигарету схватил Ин.

Девочка подбежала к нему, хотела отобрать и разревелась. Мать больно шлепнула мальчика по затылку, но он не заплакал. Гости едва сдерживали смех. Госпожа Ли была в своем неизменном голубом халате, очень широком и без каймы, шею туго перетягивал новый шарфик. Она удивленно смотрела на всех и ничего не могла понять.

- Госпожа Ли, пожалуйста, сюда! - Сяо Чжао решил усадить ее во главе стола.

Она взглянула на мужа: тот почернел от злости.

И снова спасение пришло от Чжан Дагэ: он предложил каждому выбрать себе место.

Госпожа Ли едва не села на пол - Сяо Чжао умышленно отодвинул ее стул. Все уставились на нее, кроме Чжан Дагэ.

Официант подал меню. Сяо Чжан передал его госпоже Ли, однако Лин, сидевшая рядом, выхватила его и сказала:

- Что это такое, ма? Я возьму поиграть. - И девочка спрятала меню в карман. Сяо Чжао все это казалось очень забавным.

- Откроем коньяк! - Он налил госпоже Ли, она сказала, что не пьет, а сама поднялась с рюмкой в руках.

«Сядь!» - хотел сказал Лао Ли, но промолчал, судорожно проглотив слюну.

Подали закуску, первой, конечно, предложили госпоже Ли, она единственная дама за столом. Официант с огромным блюдом в руках застыл возле нее как истукан.

- Да ты поставь его здесь! - предложила она.

На этот раз Сяо Чжао не сдержал смеха, но Чжан Дагэ снова пришел на помощь.

- Начинайте с другого конца, - сказал он официанту, - не будем следовать этикету, пусть все чувствуют себя свободно, а на чаевые мы не поскупимся.

Заметив, что блюдо уносят, Лин спрыгнула со стула, бросилась за официантом и упала. Мать поспешила к девочке, постучала по полу:

- А ты побей, побей пол! Он бяка, ушиб нашу девочку. Лин постучала кулачком по полу, из г лаз выкатилось

несколько слезинок.

Лао Ли весь взмок. Он не любил пить, но в этот вечер изрядно выпил. Видя, что все пьют, даже муж, госпожа Ли отпила чуть-чуть из рюмки, коньяк обжег рот, она невольно прижала к себе Лин, и та рассмеялась.

Лин не умела есть вилкой и ножом, все время их роняла, а мать так усердно работала ножом, что тарелка ездила по столу; девочка отвернулась и глотнула слюну.

Сяо Чжао был в восторге.

Господин У влил в себя две стопки коньяку, и они вылились из него целым потоком слов. Он рассказывал госпоже Ли о днях былой славы, о своих победах в боксе. Госпожа Ли не знала, что отвечать, то краснела, то бледнела. К счастью, Чжан Дагэ заговорил с ней о домашних делах, вспомнил печку. Чтобы выказать свою доброжелательность, господин Сунь беседовал с госпожой Ли на том языке, который считал официальным. Она же решила, что господин Сунь говорит с ней на иностранном языке нарочно, чтобы посрамить ее, еще больше покраснела и продолжала молчать. А господин Сунь радовался в душе, что госпожа Ли не понимает официального языка.

Лао Ли сидел как на электрическом стуле. В тело, казалось, впились иголки. Хорошо еще, что сынишка отвлекал его - Лао Ли с остервенением резал мальчику мясо и мог не смотреть на жену.

Сяо Чжао предложил Лао Ли выпить. Не поднимая головы, Лао Ли в два глотка осушил рюмку. Тогда Сяо Чжао повернулся к госпоже Ли:

- Госпожа, ваш муж выпил, теперь очередь за вами!

Госпожа Ли хотела было подняться, но Чжан Дагэ сказал:

- Госпожа Ли, ешьте эти чертовы европейские блюда, не стесняйтесь.

Она хотела поднять рюмку, Чжан Дагэ опять вмешался:

- Дорогой У, помогите госпоже Ли, коньяк крепкий, а ей надо присматривать за детьми.

Господин У был польщен, что Чжан Дагэ обратился именно к нему:

- Я человек военный, госпожа, могу выпить и две бутылки. - Он осушил рюмку, крякнул и победоносно вытер рот рукой. Однако этого ему показалось мало. - Лао Ли, давай теперь выпьем за твою супругу! Давай! - И он опрокинул еще рюмку. Потом крикнул: - Откройте бутылку!

Лао Ли ничего не сказал и тоже выпил.

3

Лао Ли не помнил, как добрался домой. Глаза слипались, но постепенно холодный воздух вернул его к действительности. Он увидел дом, увидел Чжан Дагэ, пришел в ярость, будто хмель снова ударил в голову. Но как бы там ни было, ссориться с Чжан Дагэ ему не хотелось. Во-первых, Чжан Дагэ его не поймет - никто его не поймет! Ярость сменилась печалью. Хлынули слезы, скопившиеся за многие годы. Дети в испуге спрятались за мать, а она, голодная, опозоренная, увидев слезы мужа, тоже расплакалась.

Чжан Дагэ стал ее утешать:

- Не принимайте близко к сердцу, сестра. Все пустяки. Так дурачиться, конечно, непорядочно. В следующий раз не обращайте внимания, но и спуску не давайте! Отбрейте их как следует. Ручаюсь, они притихнут! Чем больше их боятся, тем им приятнее!

- Нет, брат, я к этому не привыкла. Разве я справлюсь с этими господами!

На сердце у госпожи Ли становилось все тяжелее. К горлу подступали рыдания.