Развод

Сяо Чжао был не прочь сорвать Утреннюю звезду и бросить в колодец. Но сразу этого сделать нельзя, придется поэтому купить фруктов и принести жертву больной звезде, а заодно выведать у Лао Ли правду. Если удастся, можно Лао Ли проучить. Если же Лао Ли сам считает себя Утренней звездой, тогда нужно придумать что-то другое, может быть, воздействовать на Люй Дунбиня, пусть скажет что-нибудь в таком роде: «Утренняя звезда слишком яркая». Начальник охотно гасит яркие звезды, которые находятся у него в подчинении.

Сяо Чжао был необыкновенно дружелюбен, как с родным братом, проговорил он с Лао Ли минут сорок, но так ничего и не добился. Выйдя из комнаты, он скрипнул зубами, а оказавшись на улице, выругался:

- Не будь я Чжао, если не проучу тебя!

4

Весь январь вплоть до начала февраля госпожа Ли пожинала плоды победы.

Госпожа Чжан привела Лин и не поскупилась на похвалы приемной дочери.

- Какая мать, такая и дочь; ее нельзя не любить, язычок очень сладенький!

Лао Ли почему-то не замечал, что у его жены «сладенький» язычок.

Пришла и госпожа У, эта Туша, и сразу налетела на Лао Ли:

- Господин Ли, благодарите жену. Вы так болели! Лежали, как пласт, словно… - Она закрыла глаза, должно быть, представив себе, каким великолепным мертвецом мог стать Лао Ли.

Госпожа Цю тоже не оставила его своим вниманием:

- Господин Ли! Ваша жена - настоящая героиня! Вчера мне рассказали, что один профессор умер в инфекционной больнице, так его жена ни разу туда не пришла, боялась заразиться! Подумать только! - Образованная госпожа Цю готова была внести историю жизни госпожи Ли в «Жития великомучениц» [43].

Пришел и Чжан Дагэ. Он хмурил брови, многозначительно покашливал, будто хотел сказать: «Это я посоветовал тебе привезти семью. Плохо тебе пришлось бы, не будь здесь жены. Шумел о разводе, а какая хорошая пара!» Хотел сказать, но не сказал. От этого Лао Ли было еще тяжелее, и он избегал торжествующего взгляда Чжан Дагэ.

В последнее время Чжан Дагэ оживился: приближалась весна - пора свадеб, когда сваты ценятся так же, как дождь. Чжан Дагэ без конца рассказывал истории о помолвках, но Лао Ли слушал его без всякого интереса.

- А знаешь, Лао Ли, - сказал Чжан Дагэ, махнув трубкой, - у нас на службе такой грандиозный скандал.

Лао Ли услыхал лишь конец фразы. Он как раз любовался нарядом Чжан Дагэ: голубой атласный халат на меху с широкими рукавами, узким воротом, светло-голубые шелковые штаны, зеленоватые шерстяные носки, черные кожаные ботинки.

- Скандал?

Чжан Дагэ прищурил левый глаз и заговорил тихо, нараспев, как сказитель:

- Господин У и Сяо Чжао!…

- Госпожа У только два дня назад была у нас.

- Ну ей, конечно, неловко рассказывать. Господин У сам нарвался на неприятность. А Сяо Чжао никого не щадит. И разыгрался скандал!

Лао Ли молча ждал продолжения.

- Ты же знаешь, что господин У все время шумел о наложнице.

Лао Ли кивнул.

- Он тренируется, силы девать некуда, и Туша наверняка держит его на голодном пайке. Вот и назрела беда! Ты же знаешь, Сяо Чжао постоянно говорит о жене, а кто ее видел? - Чжан Дагэ рассмеялся, видимо почувствовав, что увлекся и рассказывает как-то несвязно.

Вдруг в комнату как безумный влетел Дин Второй:

- Скорее домой, Тяньчжэня забрали в полицию!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 1

Как бы там ни было, а Лао Ли не мог оставаться дома. Выходить, не совсем оправившись от болезни, конечно, неразумно, но это даже интересно - рисковать ради ближнего. Лао Ли всегда жил по правилам и в конце концов понял, насколько это бессмысленно. Чжан Дагэ носится с утра до вечера, но ведь хлопочет он не только для себя. Помощь ближнему - в этом и заключен смысл жизни. Не важно - помогает человек по собственному убеждению или в силу создавшихся условий. Словом, никто бы не мог удержать сейчас Лао Ли дома. В ногах он еще не чувствовал уверенности - они были как ватные, зато в сердце созрела твердая решимость. Он взял рикшу и отправился к Чжан Дагэ.

Госпожа Чжан встретила его вся в слезах: Тяньчжэня связали и увезли.

Никогда еще Лао Ли не видел Чжан Дагэ в таком состоянии. До чего он был жалок! В лице ни кровинки, левый глаз закрыт, веко подергивается, щека тоже; весь съежился, молчит и тяжело дышит.

Лао Ли вошел и сразу сел. Он так ослаб, что не в силах был двинуться с места, даже рта раскрыть не мог.

Чжан Дагэ не поднялся ему навстречу, долго сидел, уставившись в одну точку, потом вдруг приоткрыл левый глаз, поморгал и, вздохнув, стремительно встал.

- Лао Ли! - Больше он ничего не сказал, лишь дойдя до двери, оглянулся на госпожу Чжан и добавил: - Пойду искать сына!

Госпожа Чжан знала лишь, что сына увезли, а куда и за что, понятия не имела.

Дин Второй с клеткой в руках метался по двору и причитал:

- Птички мои маленькие, ну прокричите хоть что-нибудь. Тогда я буду знать, что с Тяньчжэнем ничего· дурного не случится. Крикните, крикните!

Но птицы молчали.

2

На другой день Лао Ли решил пойти на службу, хотя чувствовал себя еще очень слабым.