Развод

- Не хочется что-то. Послушай меня, Сяо Чжао…

- Верно! Именно Сяо Чжао. Господин Ли, господин Чжао, зачем это? Лучше просто Сяо Чжао, Лао Ли - это великолепно, по-свойски. Именно так, а то Лао Чжао или Сяо Ли - как-то не звучит.

Лао Ли и в самом деле впервые назвал господина Чжао непочтительно Сяо Чжао [47], но лишь потому, что тот ему надоел.

- Знаешь, Сяо Чжао, не нужно ничего придумывать. Вовсе я не свой человек у начальства и, уж конечно, не жду повышения. Давай лучше поможем У. Мне он никем не приходится, а тебе как-никак родственник, к чему…

- Не будем о нем вспоминать. - Глаза Сяо Чжао перестали прыгать. - Хорош родственничек! Чужую невесту увел! И чтобы я с ним после этого не разделался! Настоящий мужчина зла не прощает. Возьмем хоть тебя. Только ты появился у нас, как я сказал себе: это друг. Недаром говорят: «Всяк ищет себе друга по душе». - Глаза его снова забегали. - Так скажи мне, Лао Ли, как будет с местом нашего уважаемого боксера? Пусть оно достанется тебе, я не против, ты мой друг, а вот если еще кому-нибудь, ну хоть этому Суню, я лопну от злости. У госпожи начальницы столько претендентов на это место! Но я не буду ставить палки в колеса, хотя и мог бы! Даже замолвлю за тебя словечко. Что ты на это скажешь?

- Все то же: ничего не знаю. Я искал тебя сегодня, чтобы попросить об одном одолжении.

- Попросить? Что ты говоришь! Разве не лучше сказать: Сяо Чжао, сделай-ка для меня одно дело! Попросить! К чему такие слова! Говори же, Лао Ли!

- Я все скажу, но хотел бы, чтобы ты откровенно ответил, возможно это или нет. Только не води меня за нос. - На сердце у Лао Ли стало спокойнее, сегодня он осмелился говорить с Сяо Чжао как равный с равным. - Я все о том же - о Тяньчжэне. Никто на службе не хочет и пальцем шевельнуть. Я же бессилен. А ты?

- Я? Могу! Не ради Тяньчжэня, так ради Чжан Дагэ. Ладно! Скажи, что сделать? - Сяо Чжао снова похлопал себя по заду.

- Тебе виднее! Чжан Дагэ не знает даже, куда упрятали сына. Выясни это, сделай доброе дело, а то как бы Чжан Дагэ рассудка не лишился. Выяснишь, тогда подумаем, как быть дальше.

- Отлично! Это проще простого! Уж что-что, а выяснить Сяо Чжао все может. - Он повертел глазами, и вдруг лицо его застыло.

- Но ты должен мне кое-что обещать! - Говори!

- Ты в самом деле не метишь на место У? - Клянусь тебе, нет!

- Ладно! А если я тебе помогу, ты согласишься на это место?

- А зачем оно мне?

- В таком случае, зачем мне заниматься делами Чжан Дагэ, так-то!

- Ну, а если я соглашусь?

- Я спасу Тяньчжэня.

- Идет!

- Я сделаю это так…

- Как тебе угодно!

- Хорошо! Значит, как угодно?

- Только помоги Чжан Дагэ!

- Хорошо! Значит, на мое усмотрение.

- Да, на твое усмотрение. Ради Чжан Дагэ я готов на любую жертву, только смотри не навреди ему!

- Хорошо!

2

Лао Ли ликовал: он сможет помочь Чжан Дагэ! Ничего, что он был резок с Сяо Чжао, - Сяо Чжао человек бессовестный. Он был даже рад, что, как Фауст, продал душу дьяволу. «Еще неизвестно, какую штуку он со мной выкинет». Жизнь приобретала интерес.

Возвратись домой, Лао Ли хотел было рассказать обо всем жене, но решил, что она ничего не поймет. Да и на поддержку сослуживцев нечего рассчитывать. Впрочем, так ли это важно? Главное, что он сам доволен: рыцарство, таинственность, романтика. Мрачное общество порождает трагедии, а он бесстрашный герой, который приносит себя в жертву. Лао Ли не заметил, как съел еще чашку риса.