Развод

- Не так уж и жарко! Совсем даже не жарко! - заявила она, показывая свой сильный характер. - Не знаете ли вы, господин Ли, где живет новая пассия моего супруга?

- Не знаю. - Лао Ли и в самом деле не знал.

- У вас, мужчин, не узнаешь правды, - сказала госпожа Цю, силясь улыбнуться. - Скажите, не бойтесь. Я вот что думаю, живут же как-то люди. А справедливости все равно не добьешься. Пусть делает, что хочет, лишь бы это не выходило за рамки приличий. Я не стану вникать. Права я?

- Значит, вы тоже не разводитесь? - Лао Ли сделал ударение на слове «тоже».

- А зачем? - госпожа Цю снова изобразила на лице улыбку. - Ведь он чиновник, и ссориться мне с ним просто не к лицу. Вы в самом деле не знаете эту…?

Лао Ли в самом деле не знал.

- Хорошо, пока еще не так жарко, пойду в другое место, может, разведаю что-нибудь. - Казалось, и ей жара нипочем, она тоже решила потренировать ноги.

Провожая ее, Лао Ли думал: «И эта не разводится». Не успел он войти в дом, как появился Чжан Дагэ с корзиной фруктов.

- Я принес Лин фруктов. Ну и жарища! - Он вошел во двор.

Услышав голос Чжан Дагэ, Дин поспешил спрятаться во внутренних комнатах.

- Я хочу спросить тебя, Лао Ли, о купчей и о Дине. Что все это значит? Мне как-то не по себе.

Лао Ли понимал Чжан Дагэ. Тот, конечно, догадывается, что все это связано со смертью Сяо Чжао, и боится скандала, хотя с купчей расставаться ему жаль. Лао Ли решил не говорить правды; в такую жару Чжан Дагэ может лишиться чувств от волнения.

- Успокойся. Говорю тебе, все в порядке. Разве стал бы я тебя подводить?

Чжан Дагэ поморгал в полном замешательстве. Он чувствовал: Лао Ли что-то скрывает.

- Тяньчжэня недавно выпустили, как бы снова…

Чжан Дагэ, Туша, Доска и… все они страшатся одного - гласности, суда. Им припудрить бы мерзости, которые творятся у них в доме. Они готовы лгать, лишь бы не ударить в грязь лицом. Тяньчжэнь пострадал невинно. Но с точки зрения Чжан Дагэ - это позорное пятно для семьи и надо присыпать его толстым слоем пудры. Не дай бог,

если опять разразится скандал и все об этом узнают, у Чжан Дагэ не хватит сил выстоять еще раз. Если понадобится, Чжан Дагэ как осел будет крутить жернов - и десять лет, и двадцать, причем с радостью, но быстро не побежит. Ему не под силу.

- Дагэ, в случае чего сошлись на меня, ладно?

- Это… это совсем не обязательно. - Чжан Дагэ попытался улыбнуться. - Ты не думай, Лао Ли! Я просто так. Осторожность никогда не мешает.

- Все в порядке! И Дин через день-другой возвратится. Успокойся!

- Ладно, я пойду. Надо похлопотать об одной свадьбе. До завтра, Лао Ли!

Лао Ли проводил Чжан Дагэ. От такой жары можно взбеситься. Из внутренних комнат появился Дин, весь мокрый от пота.

- Господин Ли, я ни за что туда не вернусь! Потому что ничего не смогу утаить, если Чжан Дагэ начнет меня спрашивать.

- Я сказал ему так, чтобы он ушел. Кто велит тебе возвращаться к Чжанам? - Лао Ли сам не знал, что лучше для Дина, что хуже.

3

Только успел Лао Ли снять рубашку и носки, как появилась какая-то парочка.

- Сидите! Сидите! - сказал мужчина, видя, что Лао Ли хочет одеться. - Не беспокойтесь!

Лао Ли сообразил, что перед ним сын госпожи Ма, и уставился на непрошеных гостей. Дверь отворилась, и вошла госпожа Ма-старшая:

- Иди в свою комнату! Сын схватил мать за руку.

- Мы никуда не пойдем. Тут прохладнее. В глазах у госпожи Ма стояли слезы:

- Это комната господина Ли! Вы уж простите его, господин Ли. Такой он у нас сумасброд. Пойдем же! - снова обратилась она к сыну.

Господину Ма очень не хотелось уходить, но мать увела его. Дин понес чемодан. Госпожа Ma-младшая стояла на ступеньках. Несмотря на палящее солнце, в лице ее не было ни кровинки.

Никто не хотел есть, похлебали лишь немного супа из зеленого горошка: все чувства Лао Ли, казалось, испарились от этой проклятой жары. Он прислушивался к тому, что происходит в соседней комнате, но оттуда не доносилось ни звука. Лао Ли восхищался уменьем госпожи Ма владеть собой! Он понимал, как ей сейчас тяжело, но мог лишь сидеть и молчать.

Для Дина господин Ма был все равно, что Сяо Чжао. Его подмывало схватить скалку и вздуть негодяя. Госпожа Ли разделяла его мнение, но не решалась дать Дину скалку.

Ин потихоньку сбегал к тетушке Ма, но ее дверь оказалась запертой. Он звал ее, она не откликалась. От волнения у него по телу пошли красные пятна.

Зато в комнате госпожи Ma-старшей шумели как в чайной, сын кричал высоким голосом, мать - басила.

Перебранка длилась больше двух часов. Кончилось тем, что женщина с маленькой бамбуковой плетенкой в руке ушла со двора. Господин Ма даже не вышел ее проводить.

Старушка пошла к невестке. Дверь по-прежнему была заперта.

- Открой, не заставляй меня волноваться! - Дверь открылась, и свекровь вошла, а вслед за ней проскочил и господин Ма.

Дети, измученные жарой, уснули. А взрослые сидели в гостиной и прислушивались. К ним вошел господин Ма и со смехом сказал:

- Убирайтесь-ка вы побыстрее отсюда, нечего вам здесь делать!

Никто не ответил.