Развод

— Слушай, в чем дело? Я повсюду тебя ищу…

— Я говорил кое с кем.

Взгляд Ника, оторвавшись от лица Джима, переходит на меня.

— О, — со вздохом произносит он. — Ну прости меня, дружок.

То, как была произнесена эта фраза, говорит о многом. Я не могу утверждать, что Нику известно, что мы с Джимом знакомы, хотя сначала я именно так и думала. Но теперь появилась и кое-какая иная информация, появилось то, что никогда раньше не приходило мне в голову.

— Я, пожалуй, пойду, — поспешно говорю я Джиму. — До встречи, — добавляю я, обращаясь к обоим.

11.35

— Ты, наверное, никогда этому не поверишь, но мне почему-то кажется, что я тоже нравлюсь Джиму.

Уже позднее утро, мы с Джейн сидим в гостиной и смотрим воскресные телепередачи. Деймон ушел к Джиму на репетицию, а я, пользуясь этим, рассказываю Джейн новости прошедшей ночи.

— Почему ты так уверена?

— Я поняла это, когда увидела, как сильно встревожился его приятель Ник.

— Итак, теперь ты знаешь, как вести себя с ним, раз он тебе так нравится?

— В том-то и дело, что не знаю. Я пока что подкапываюсь под него.

— Ты хочешь сказать, что расспрашиваешь о нем Деймона?

— Да, — отвечаю я с чувством вины в голосе. — Но я делаю это предельно осторожно. Мне всего-то и удалось узнать, что у него были серьезные отношения с девушкой по имени Энн. По словам Деймона, все песни их группы о ней. Я страшно удивилась, когда узнала об этом. Я никогда не думала, что он может так сильно влюбиться и выражать свои чувства таким образом.

— Я, признаться, тоже. И я уже не могу воспринимать его только как «Парня, который одевается по-особому».

— Ты права, — соглашаюсь я. — Сейчас он просто парень. Парень, на которого, как мне кажется, я готовлю массированную атаку.

Четверг, 3 марта 1992 года

15.42

Я бесцельно слоняюсь по студенческому городку в надежде убить время между последними лекциями; только что закончилась «Экономика Великобритании послевоенного периода» и скоро должна начаться «Современные методы экономической науки». Сидя на скамейке против здания библиотеки, я смотрю в пространство перед собой и вдруг ловлю себя на мысли, что думаю об Элисон. Я не думаю о чем-либо конкретном, просто о ней — о том, что ей нравится, что не нравится, о чем она может думать. Такого рода мысли роятся в моей голове. Для меня это становится почти привычкой. Проснувшись утром, я думаю о ней. Ложась спать, я думаю о ней. И постоянно, когда бодрствую, я тоже думаю о ней. Меня все время гнетет мысль о том, что так постоянно и так настойчиво думать о девушке твоего товарища — это не самое благородное дело. Однако я несколько успокаиваю себя тем, что сердцу не прикажешь, и в конце концов прихожу к мысли, что самый верный способ перестать думать об Элисон — это переключить свое внимание на что-то другое, к примеру на список рекомендованной литературы для изучения курса «Экономика Великобритании послевоенного периода», который я только что получил на лекции. Одна из книг, указанных в списке, является основной для изучения этого курса, и, насколько мне известно, все экземпляры, имеющиеся в библиотеке, уже разобраны и находятся на руках у моих сокурсников, а поэтому мне не остается ничего другого, как пойти в книжный магазин студенческого городка и купить там эту книгу. В ту самую секунду, когда я переступаю порог книжного магазина, я вижу Элисон, которая смотрит на меня.

— Отличная погода, правда? — говорю я, подходя к ней. Это первое, что приходит мне в голову.

Она смеется:

— Да, что-то уж слишком тепло для этого времени года.

— Да, но все-таки вчера под вечер был небольшой дождь.

— Да, вчера дождь был. И говорят, что снова будут дожди ближе к концу недели.

— Да-да, я слышал, а еще передавали, что в начале следующей недели ожидается улучшение погоды… но при этом сказали, что в середине недели может пойти снег и снег с дождем.

Все идет как будто по сценарию черно-белого фильма с участием Кэтрин Хепберн и Спенсера Трэйси[21], но снятого на бирмингемском материале: Трэйси играет роль несдержанного в чувствах студента-экономиста, а Хепберн — роль очаровательной студентки филфака.

Мы продолжаем развивать начатую тему — пережевываем метеорологические банальности и никак не можем сменить пластинку, — так продолжается по меньшей мере пять минут, пока я наконец не говорю нечто воистину глупое.

— Ну хватит про погоду, — объявляю я. — Как насчет того, чтобы по-быстрому прошвырнуться куда-нибудь и что-нибудь выпить?

Лицо Элисон моментально становится серьезным.

— Нет, спасибо, — произносит она безразличным тоном.

— Много дел?

Она отрицательно качает головой.

— Другие планы?

Она вновь отрицательно качает головой.

— Тогда почему ты отвергаешь мое предложение? — спрашиваю я.

— Ты сам знаешь почему, — отвечает она.

Она права, я сам знаю почему. Я сейчас знаю, что она знает, что я знаю.

— Мы можем быть хотя бы друзьями? — спрашиваю я как бы между прочим.

— Не думаю.