Развод. Чужой ребенок

С нами прибывает скорая и полиция. Ограждают территорию, пока мы готовимся спасать жизни людей.

Проходит не меньше сорока минут, пока мне удается добраться до самого отдаленного участка. Женщина кричала, что у нее там осталась дочь, и я отправился внутрь еще раз, пока остальная часть команды уже приступила к тушению.

Бродя в клубах черного дыма, я все звал ее. Но не было слышно ни криков, ни плача… ничего.

Внезапно передо мной упала балка и придавила ногу, ударив перед этим по плечу, повалив на пол. В суете я, наконец, услышал ее.

Услышал тонкий зов ребенка и старался успеть. Старался прийти на помощь, блуждая в густой пелене дыма волоча за собой ушибленную конечность, на боль в которой даже не обращал внимания. Одно было ясно, я был медленным. Слишком медленным.

Огонь распространялся все сильней. Я был готов схватить ее и бежать. Но оставалось только найти.

В углу комнаты я заметил скрученное маленькое тело малышки и не мешкая рванул к ней.

Взял на руки, обернул одеялом и поспешил на выход.

Путь отрезал огонь то тут, то там.

На моих руках была крошечная жизнь, которая зависела от меня.

– Черт, – зашипел, понимая, что тот путь, который я держал сюда, уже отрезан огнем.

Это была часть здания, которая горела сильней остальной. Мне удалось спуститься на этаж ниже. И с трудом найдя там окно, я направился к нему, но на меня снова что-то повалилось и на этот раз, пошевелиться я так и не смог.

Потянувшись к рации, прикрепленной к поясу, я снял противогаз и постарался надеть его на малышку, дыша короткими рывками.

– Восточная часть здания. Второй этаж… Мы здесь, – громко говорю в рацию. – Восточная часть здания… – дым, горький и разъедающий стал заполнять мои легкие, пока я продолжал говорить в приемник рации. – Восточная часть… второй… э-таж…

Глава 2

Мила

Мое сердце оборвалось, когда посреди занятия по живописи мой телефон зазвонил.

Сегодня впервые я не убирала мобильный на беззвучный режим. И вот…

С пугающим страхом, который покрывал мое нутро колким покрывалом, я двигалась к столу и принимала звонок с неизвестного номера.

– Алло?

– Мила Евгеньевна?

– Да, – на выдохе отвечаю и жду. – Я слушаю, кто это?

– Это полковник Борис Геннадьевич Шмелев, – я узнала и голос мужчины и имя. Он главный в пожарной части моего Германа. – Ваш муж находится в первой городской больнице.

– О боже… – оседаю на стул и отворачиваюсь от учеников. – Что… что с ним?

– У нас был вызов. Он спасал ребенка и его придавило. Он надышался дымом, и у него травмирована нога с поясницей. Но он жив.

Слушаю и медленно погружаюсь в прострацию клетки, сотканной из страха, а потом… будто глоток спасительный эти три буквы в конце.

Жив.

– Он не… не в критическом состоянии?

– Нет. Его жизни ничего не угрожает.

– Слава богу. Спасибо, что позвонили. Я буду очень скоро там.

– Это мой долг.

Уже собираюсь завершить звонок, но затем решаю задать вопрос.

– Скажите, а ребенок? Ребенок, которого он спасал?

– К сожалению, девочка умерла. Он пытался надеть на нее противогаз, но она уже надышалась дымом. Они были в опасной зоне поэтому, когда добрались до них, она уже не дышала.

– Господи, – из глаз скатываются новые слезы и ощущение боли и сожаления становится сильней.

– Возможно, Герману, понадобится не только помощь врачей, когда он придет в себя.

– Я поняла.

– Будьте с ним рядом, Мила.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания.

Как только в динамике слышится короткий повторяющийся гудок, я опускаю телефон и смотрю на него не моргая, пока на плоский экран не капает слеза.

Такое постороннему человеку тяжело осознавать, а быть причастным…

– Мила Евгеньевна, – зовут меня ученики и это заставляет меня взять себя в руки.

– С вами все хорошо?

– Уважаемые ученики, на сегодня занятия отменяются. Мне срочно нужно уехать. Если Светлана Викторовна сможет подменить, то она придет сейчас. А пока что сидите и заканчивайте картину. Я поговорю с заведующей, чтобы она связалась с вашими родителями.

Быстро собираю вещи и спешу на выход.

Быстро обрисовываю Свете проблему, и она соглашается взять моих ребят.

– Если нужно будет, ты бери отгулы. Совмещу классы.

– Хорошо. Спасибо.

– Держись там.

Благодарно улыбаюсь ей и уезжаю на такси в больницу.

Когда я встречаю врача, мне по новой с медицинскими терминами поясняют состояние Германа, а я и слышать ничего не способна. Смогу хоть как-то успокоиться, только увидев своего мужа.

Слова практически пролетают мимо моих ушей, пока я считаю секунды. Но последние зацикливаются и повторяются раз за разом.

– Так что, можете быть спокойны.

– Спокойна? – повторяю за врачом.

– Да. Жизни вашего мужа ничего не угрожает. Скоро он проснется, и, оценив его психологическое состояние, мы решим, как поступить дальше.

– Я поняла. А сейчас, я могу его увидеть?

– Можете. Но недолго. Он не проснется до вечера, поэтому…

– Хорошо, я вас услышала. Я просто хочу его увидеть.

Он указывает рукой на дверь с цифрой семь и так как я надела на себя халат, бахилы и шапку еще до этого, я тут же вхожу.