Читаем Развод. Другая семья полностью

Развод. Другая семья

— Он назвал моего папу вором! — громко закричал сын, защищая честь отца.

— Это из-за той старой истории с кинутыми дольщиками в Мытищах?

— Да, — отвечаю тихо. Так, будто в этом есть и доля моей вины.

— Некрасивая история получилась!

— Вы тоже считаете, что мой папа вор? — вскидывается сынок и его глаза горят недобрым взглядом.

— Нет, я так не считаю. Просто там вышла некрасивая ситуация и люди не смогли вовремя въехать в собственные квартиры. Некоторые с маленькими детьми ютились где придется долгое время, — жестко отвечает муж. И я гляжу на него удивленно. Он не пытается больше заигрывать с Сашей, разговаривает с ним как с равным. Давит на понимание.

Это что-то новенькое.

— Почему люди не смогли жить в новом доме? — неожиданно спрашивает сынок.

— Потому что заказчик пересилил деньги не тому исполнителю, не проверил.

Гляжу на мужа и вижу, что он явно что-то задумал, ведет абсолютно другую игру. Ощущаю это кожей.

Внутри меня всё клокочет от злости.

Вижу, что муж перестал притворяться, изображать из себя добренького дядю.

Виню себя за опрометчивый шаг, за то, что ввязалась в эту авантюру с фиктивным браком.

Что же теперь будет. Может, Андрей сказала насчет нового наследника сгоряча. Просто злили меня, выводил из себя.

От такого потрясения можно и с катушек слететь.

Возникает стойкое ощущение, что угодила в капкан. Представляю, как муж скользит по мне неравнодушным взглядом, молчит, ведет свою игру, выдвигает различные требования, и у меня мурашки бегут по спинет.

Вспоминаю, как Уваров касался меня ненароком, хватал то за плечи, то за талию, то за локоть.

Огнем горят все места прикосновений.

— Ну всё. Нам пора. Я завезу сына в школу и поеду на работу. А ты? — спрашиваю у мужа холодным тоном.

— А я утром дома поработаю, поеду чуть позже, — отвечает также холодно муж, не желая вдаваться в детали своей жизни. — Кстати, бросает взгляд на сына. — Саша, я хотел предложить тебе кое-что, вечером поговорим?

Сын кивает, и я впервые вижу в его детских глазах доверие.

Спустя двадцать минут садимся в машину, едем в школу.

— Милый, пожалуйста, больше ни с кем не дерись. Если тебе что-то сказали плохое, знай, не всегда это правда. Люди сейчас злые и готовы ущипнуть соседа за просто так. Лучше мне говори, что что-то пошло не так, ладно?

— Ладно. А можно я дяде Андрею буду говорить?

— Что? — удивленно гляжу на ребенка. Даже боюсь радоваться таким переменам, вдруг это всего лишь капризы.

— Я — мужчина, он — мужчина. И я хочу обсуждать проблемы с ним. Он умный, всё умеет объяснять.

— Хорошо.

— Я хочу, чтобы дядя Андрей пришел ко мне на следующее собрание!

— Да, — отвечаю дрожащим голосом. Одновременно радуюсь и грущу. Мой мальчик вырос. Изменился. Хочет отодвинуть меня от себя?

Если так пойдут дела дальше, то скоро Андрей заменит меня.

— А у дяди Андрея есть сын? — неожиданно Саша задает такой странный вопрос, что я лишаюсь голоса.

— Ты его сын. Он же женился на мне, и усыновил тебя.

— Нет! Настоящий сын?

Вздрагиваю. Как ответить своему ребенку, чтобы он понял. Похоже, никак. Остается только врать.

— Мой папа на небе, и он любит меня, помнит обо мне, — говорит, чуть не плача сынок. Рассуждает как взрослый. — А дядя Андрей кого любит, почему всё время с нами? Он не скучает по своим детям.

— Малыш, у Андрея пока нет своих детей…

— Почему? Он же уже старый.

— Он не старый по взрослым меркам. Ему всего двадцать семь!

— Получается дядя Андрей может стать моим папой?

— Почему? — вцепляюсь взглядом в серьезное лицо ребенка.

— Если у него нет никого, он может любить меня. Играть со мной. Я не против.

— Как же твой папа? Тот что на небе?

— Мамочка, он далеко! А я хочу папу здесь! В классе у всех есть папы, кроме меня. У всех настоящие, а у меня на небе. Так нечестно! — сын смотрит на меня обиженно

А я не знаю, что ему ответить.

— Мама, а дядя Андрей меня любит или только тебя? А меня терпит потому что я твой сын? — вдруг спрашивает сынишка и по его щеке течет слезинка.

— Милый, у Андрея большое сердце и его хватает на нас двоих. Он любит нас по-настоящему.

— Значит, я могу называть его папой Андреем? Ты разрешаешь? — на меня смотрят ярко-голубые наивные детские глаза.

Горячие слезы радости текут по моему лицу.

— Можешь, — выдаю тихо.

Успокоенный нашим разговором сынок смотрит на школу, к которой мы подъезжаем.

Провожаю Сашу до ворот и возвращаюсь в машину. Долго борюсь с желанием, написать мужу, но не решаюсь.

Вечером расскажу.