Развод и девичья фамилия

— У нас же всё было замечательно, верно? Пока мы не решили, что нам нужен ребёнок. А потом я кое-что от тебя утаил и немного лишнего наворотил. Учти — тогда я был уверен, что поступаю правильно. Как ты помнишь, врачи определили проблему в том, что твой организм воспринимает мою сперму, как некий чужой и опасный элемент. Как покушение на его здоровье и благополучие. Медики говорят, что так бывает, и от воли человека ничего не зависит — просто такая особенность, вот и всё. Мне сразу сказали, что тебе от меня зачать будет очень сложно, но ещё сложнее — выносить ребёнка. Скорее всего, рано или поздно, произойдёт выкидыш. И если на ранней стадии женщине это перенести легче, то потерять ребёнка, когда он уже начал толкаться, на последних месяцах — это дичайший стресс для матери. Поэтому врачи сразу предложили суррогатную мать, но первая попытка завершилась ничем, и ты так переживала гибель зародыша, что я понял — нужно менять вводные. И не стал дальше уговаривать, не в том ты была состоянии, просто договорился с медиками повторить попытки, но так, чтобы ты не узнала.

— Ты хочешь сказать, что у меня взяли не одну яйцеклетку?

— Понимаешь, Стелл, никогда по одной и не берут. Помнишь, тебя готовили к забору яйцеклетки? Делали стимуляцию и ещё что-то? Это для того, чтобы у тебя созрело больше клеток, пригодных для оплодотворения. И да, забрали несколько. Две истратили на первую попытку, остальные заморозили и оставили для последующих попыток.

— Сколько? — прохрипела Стелла. — Сколько у меня забрали?

— Восемь. Подожди, я всё расскажу! Очередная попытка выносить закончилась выкидышем, ты скатилась в депрессию, я не знал, как тебя из неё вытянуть. И не придумал ничего лучше, как попробовать встряхнуть тебя при помощи ревности. Потом, ты мне так и не сказала ни разу, что любишь, а мне очень хотелось это услышать. Признаю, это была так себе идея, но сделанного не воротишь. С помощью врачей нам подобрали суррогатных матерей, четыре твои яйцеклетки были оплодотворены моей спермой, но одна яйцеклетка почти сразу погибла, её даже не успели ввести в организм женщины, ещё одна не оплодотворилась, а две другие делились нормально. Я говорю со слов медиков. Эти две оплодотворённые яйцеклетки вживили одной женщине.

— А-алина? — онемевшими губами прошептала Стелла.

— Да, родная, прости, что тебе пришлось через это пройти! Я ни разу не спал с ней. И ни с кем другим. Но поддерживал эту версию, чтобы ты заревновала и опустила уже наконец, мне на голову тарелку с супом! Или устроила сцену ревности. Ну, хоть как-то проявила эмоции. И ещё была причина — я боялся раньше времени признаться, что этот ребёнок — твой родной. Боялся дать надежду, ведь если что-то случится с ним — ты же не выдержишь. Я видел, как ты переживала… Прости.

Мужчина замолчал и встал, отошёл к двери.

— Время шло, эмбрион прекрасно прижился и отлично развивался. Да, я часто навещал Алину, но, как уже говорил, между нами не было интима. Конечно же, за беременностью пристально наблюдали врачи, у женщины было лучшее питание, условия жизни. К слову, я нанял дипломированную и опытную акушерку, которая все девять месяцев жила с Алиной в одной квартире. Суррогатная мать нашего сына никогда не оставалась в одиночестве. Как предупреждали врачи, второй эмбрион погиб через месяц после пересадки, но мне и с одной беременной хлопот было выше крыши. С беременной и женой, которая тихо умирала от горя, но не спешила признаваться, что ревнует и любит. Да, я дурак, признаю в десятый раз, но я не знал, что делать, как тебя ещё встряхнуть, как заставить чувствовать и перестать зацикливаться на невозможности самой выносить. Когда Даня родился, ты почти никак на это не отреагировала, и тут я уже испугался, что даже весть о его происхождении не пробудит в тебе материнские чувства. И я решил, что если ты будешь думать, что мальчик у суррогатной матери, то захочешь его забрать, устроишь мне головомойку, то есть — очнёшься. Я всё расскажу, мы помиримся, заберём домой Даньку, и будем счастливы.

— То есть, Алина…

— Она ни секунды не держала нашего сына на руках! И никогда не кормила его. Сразу после родов ей ставили препараты, прекращающие лактацию и запрещали приходить к детским боксам. Тем более, перед родами у неё была кратковременная депрессия: даже зная, что это не родной ребёнок, ей было тяжело от него отказаться. Алина попросила, чтобы ты не приходила к ребёнку, потому что ей и так тяжело — девять месяцев носить в себе, а потом отдать другой. В общем, это ваши женские заморочки. Я пообещал, но ты напросилась, и была та ужасная сцена. В этот же день я рассчитал Алину, и она уехала в свой город. Елену Михайловну мне помогли найти в Центре Планирования, у неё своих двое, младшему восемь месяцев, она отлучила его от груди, и теперь кормит нашего. Семье нужны деньги, а ты понимаешь, что я плачу очень щедро! Предваряя вопрос — нет, они живут отдельно, в пригороде. Ухаживать за маленьким и присматривать за старшей дочерью ей помогают мама и сестра. Ну и муж, конечно. Тут всё без проблем и подводных камней!