Развод и девичья фамилия

— Нет, Юля, не надо. Я сам разберусь. Пока незваный гость нас не покинет, меня ни для кого нет.

Глава 12

— Чем обязан? — не то чтобы Александр сильно удивился, скорее, слегка напрягся.

— Просто так заглянуть, проведать однокашника нельзя? — отшутился Владимир. — А серьёзно — нам давно нужно поговорить, Саш, не находишь?

— Смысл?

— Я присяду? — и, не ожидая разрешения, Мамонов передвинул кресло и сел. — Я тут на днях понял, что уже полжизни за плечами. И подумал — какого чёрта я до сих пор не поговорил с лучшим другом?

— Я собрался жить дольше восьмидесяти четырёх, — буркнул Воротаев. — Так что ты свои полжизни к моей одной трети не приплетай!

— Договорились, — кивнул Владимир. — Ну прости меня, дурака, а? Знаю, глупо поступил. Сейчас бы действовал иначе — видео бы снял или аудио, чтобы ты своими глазами-ушами убедился, кто Оксанке дорог — Саша Воротаев или материальное положение его семьи. Попытался бы объяснить тебе всё словами, но тогда я был молод и слишком эмоционален. Сначала делал, потом думал. И решил, что это отличная идея — пожертвовать собой, чтобы уберечь друга от меркантильной особы. Давай мириться…

И Воротаев, неожиданно для себя широко улыбнулся. В глубине души он давно простил и признал, что Вовка был прав, только уязвлённое самолюбие и боль от первого в жизни предательства не давали забыть про обиду. Ещё это соперничество, когда он носом землю рыл, добиваясь именно тех контрактов, на которые имел виды Мамонов. Действительно, ведут себя, как дети. Сорокалетние, мать его…

— Ладно, Мамон, кто старое помянет, тому глаз вон. Я тоже хорош… Считай, замяли. Ты какой кофе пьёшь?

— Кофе? — Владимир сморгнул, соображая, о чём речь и, улыбнувшись в ответ, ответил:

— Чёрный, без сахара.

— Юлия Сергеевна, два кофе, как для меня, — нажав кнопку связи с секретарём, приказал Воротаев и вернулся к Мамонову. — Знаешь, я и сам давно понял, какого мы тогда дурака сваляли, но ты сначала пропал на туеву тучу лет, а потом объявился в качестве конкурента одной из моих компаний. Что я должен был подумать, если мы в одной песочнице игрушки делили?

— А просто подойти и в глаз дать — не судьба?

— А тебе?

— Так я и подошёл. Вот он я, — Мамон развёл руками. — Хочешь? Бей.

— Я же сказал — замяли. А серьёзно — каким ветром? Или специально пришёл, чтобы поставить точку в той истории? Почему именно сегодня?

— Серьёзно — давно собирался, да всё как-то не с руки, а тут приезжал сегодня в Крайдом, он на первом этаже тут, и вспомнил, что офис Силтрэл в этом же здании. Ну и решил попытать счастья, тем более — есть повод. Но секретарша у тебя кремень! Насмерть стояла, как бы я ни убеждал, что бы ни сулил.

— Александр Александрович, кофе! — в дверь вошла Юля, ловко поставила перед каждым по чашечке с горячим напитком и две тарелки — с печеньем и шоколадом. — Что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, — кивнул ей Воротаев и, дождавшись, когда секретарша закроет за собой дверь, продолжил разговор. — Сотрудников всегда сам проверяю, прежде чем подписывать с ними договор. Так что за повод?

— У жены день рожденья, хотим отметить дома, по-семейному. Ну я и подумал — сколько можно друг от друга глаза прятать? Приезжай к нам в субботу с семьёй? Посидим, шашлычок, костёр, у меня банька — закачаешься! Мои девчонки с твоими мелкими подружатся — я для детей целый городок на участке отгородил — горки там, качели, избушка на куриных ножках. Сколько твоим?

— Два и четыре.

— О, почти ровесники моей младшей. Томке три, а Вере уже двенадцать. Сань, что скажешь?

Воротаев задумался — а почему бы и нет? На самом деле размолвка была глупой, хотя тогда ему казалось, что это был конец света. И день рождения — хороший повод чтобы помириться окончательно. За эти годы у него больше так и не случилось такого друга, каким был для него Мамон. То ли не встретил достойного, то ли не подпускал никого ближе, помня о Вовкиной подставе, но факт есть факт — есть приятели, знакомые, партнёры. А друга — нет. Вот только…

— Знаешь, Мамон, я не против, но есть небольшой нюанс — моя жена… В общем, мы разъехались, в ближайшее время подаю на развод. Если я приеду с детьми и их няней — твоя ничего не устроит?

— Моя Кира совершенно нормальная и адекватная женщина. Ничего она не устроит, приезжай хоть с няней, хоть с горничной, хоть с обеими. Я выделю твоей семье гостевое крыло, оно с отдельным входом. Дети же захотят поваляться днём, особенно младший, да и ты, возможно, пожелаешь отдохнуть. Там четыре спальни с санузлами и холл — хоть на голове скачи, за пределами никто ничего не услышит.

— Ты не понял — между няней и мной ничего нет, просто одному с двумя детьми — это же ни на минутку не отойти. Они у меня шустрые и сообразительные, без присмотра — никак. Всё время приходится изобретать способы перевода детской энергии в мирное русло.