Развод и другие радости

– И куклы! Репутация Санта-Клауса и его оленей священна. Что обещали, то и дарим, – уточнил он строго.

Но глаза смеялись. Какие у него прикольные морщинки-лучики разбегаются, когда он смеется. Такие бывают только у людей, которые делают это очень часто.

– Куклу я и так собиралась дарить. Пойдем, Лея в переговорке, ее пока инструктируют.

В переговорке Лея блистала! Вокруг нее собрались все киношники, с экрана из окошек «зума» будущей шоколадной девочкой любовались рекламщики, сам Снегов восхитился тем, как быстро нашли «модель» для рекламы, да еще и половина офиса шлялась туда-сюда и поглядывала на мою принцессу, которая крутилась в красном платьице, чтобы все успели его рассмотреть.

– А ей идет, – заметил Влад. – Надо же, как она точно догадалась, что именно красное платье подчеркнет цвет волос и глаз. Настоящая женщина.

– Влад, ей пять лет! – воззвала я к разуму этого невыносимого мужчины. – У нее не только платье красное, но и чашка, постельное белье, коврик у кровати, рюкзак, пуховик и шапочка. Это ее любимый цвет, она даже из M&M’s выбирает только красные конфетки.

– Нет, ты меня не переубедишь, – заявил он. – Она в маму, а у мамы безупречный вкус, иначе как бы богиня Хель выбрала меня из целого бара, полного мужчин?

Я хотела влепить и за «богиню», и за «выбрала», но тут к нам подошел Никита.

– Съемок тут буквально на пару часов, – сказал он. – Немножко у елки, немножко на зеленом экране, остальное все равно будет графика. Ну, еще на дорогу час туда, час обратно, к обеду вернемся.

– В смысле? Вы хотите, чтобы я на четыре часа отдала вам дочь?! Вы с ума сошли, ей пять лет!

До меня только что дошло, что снимать будут не в офисе.

И меня никто не приглашал. К тому же у меня куча дел.

Как оторваться от работы, когда у нас снова три сдачи проектов одновременно? Я и так на прошлой неделе отпрашивалась с Леей к врачу. Тратить лояльность руководства на развлечение, которое мне даже не нужно? Ну, сомнительный выбор.

– Хель, ну ты не можешь отменить все прямо сейчас! – вмешался вовремя появившийся Марк. – Уже все заряжены. Это наше общее дело.

– То есть ты меня отпускаешь? – уточнила я.

– В смысле? Тебя? Нет, не отпускаю, куда ты собралась? – тут же возмутился он.

– Пятилетний ребенок без моего сопровождения отправится в чей-то чужой дом? Как ты себе это представляешь?

– В детский сад же ты ее отдаешь? – Он пожал плечами.

Мужчины! Считают себя самыми умными, но не понимают элементарных вещей.

– В детском саду за нее отвечают, – попыталась объяснить я. – А тут кто ответит?

– Давай я? – внезапно вклинился в нашу перепалку Влад.

– Ты?!

Я сначала засмеялась, а потом осеклась, потому что он продолжал смотреть на меня спокойно и серьезно. Ждал, пока у меня в голове пройдут все стадии от «он охренел, что ли?!» до «кто вообще доверит этому мажору даже рыбку гуппи?»

– Оль, ты именно мне не доверяешь или вообще всем мужчинам? – спросил Влад тихо, не отпуская моего взгляда из плена темных серьезных глаз. – Ты думаешь, человек тридцати двух лет, управлявший целым фармацевтическим концерном, не способен позаботиться о ребенке?

Именно так я и думала, особенно помня, как именно он управлял тем концерном.

Но… надо было что-то решать.

Никита уже поглядывал то на нас, то на часы.

Довериться Владу? Или отменить все к черту?

Лея как будто почувствовала мои сомнения, повернулась – такая красивая в платье и с шоколадными кудряшками. Глаза сияют, улыбается. Как я могу лишить ее такой радости?

Невыносимое давление. Влад

– У тебя детского кресла в машине нет! – воспользовалась Хель последним отчаянным аргументом. Всем было ясно, что умоляющая мордашка Леи и острая необходимость снять ролик уже убедили ее отдать дочь в хищные лапы киношников на целых четыре часа, но она еще сопротивлялась. У Никиты был микроавтобус, там детские кресла не нужны.

Но…

– Есть! – торжествующе заявил Влад. – Утром купил. От трех до двенадцати лет. Все ведь верно?

Внимательный и какой-то оценивающий – иначе, чем прежде, – взгляд Хель был ему наградой за этот подвиг. Она больше не возражала.

Лею усадили в кресло на заднем сиденье «Ауди», с ней села помощница режиссера Илона и всю дорогу рассказывала, что предстоит делать.

– Ты сначала вешаешь шарик на елочку…

– Красный шарик?

– Давай красный.

– А можно его разбить? Будет красиво!

– Нет, просто вешаешь.

– Я хочу разбить!

– Сначала повесишь, потом можно разбить.

Да, хорошо, что Хель не слышит эти педагогические заходы.

– Потом ты смотришь на елочку: как она мерцает, как светится в темноте.

– А шоколад когда есть?

– Потом можно съесть конфету.

– Ура! А можно все конфеты? А шоколадный зайчик у вас есть?

– Нет, зайчика нет.

– Хочу зайчика!

– Потом купим тебе зайчика.

– Хочу есть в кино зайчика!

– Это реклама, – вмешался Влад. – В кино можно есть зайчика, а в рекламе едят конфеты.

Илона злобно зыркнула на него. У нее вообще было такое одновременно усталое и злое лицо, что мысль подкатить он задавил в зародыше, хотя она была вполне себе ничего.

– Хорошо! – неожиданно согласилась Лея. – Но зайчика все равно потом купите!