Развод и другие радости

Бутылка шампанского, прибереженная для празднования, осталась неоткрытой. Они оба и так чувствовали себя пьяными и шальными. Влад целовал ее, сидящую у него на коленях, ел из ее рук пирожные и смеялся.

А потом они стояли у окна, выключив на кухне свет, и смотрели, как тихо-тихо падает снег, укрывая черную землю и предвещая долгую зиму. От которой можно спрятаться в объятиях и согреться друг другом.

Утро. Влад

После пьяной ночи всегда следует похмельное утро.

Утро Влада началось со звонка телефона. На экране светилось «Мама».

Он, разумеется, не стал подходить.

Хель собирала Лею в детский сад: варила кашу, заплетала косы.

Все было отлажено до мелочей – даже момент, в который надо включить чайник, и Влад мог помочь единственным способом: не мешаться.

Он и не мешался. Пил утренний чай, скучая по итальянскому кофе, улыбался Лее, подбадривая ее в борьбе с кашей. Потом проводил их обеих до студии.

Хотел смотаться по-быстрому за кофе, но достал телефон и выматерился, увидев двадцать два пропущенных от матери.

Что ж, если он не хочет, чтобы в итальянскую кофейню ворвался спецназ и доставил его к родительнице принудительно, надо появиться на радарах. И кажется, лично.

К утру ночной снег растаял, обнажилась стылая грязь. Пока Влад ехал в офис матери, машина испачкалась настолько, что можно было лепить наклейку «Танки грязи не боятся».

Влад ненавидел промзону, в которой располагался главный офис сети химчисток, которыми владела Ольга Игоревна, в замужестве – Гришина. Обратно фамилию на девичью она не меняла, справедливо считая, что лишнее напоминание о том, что за ней стоит бывший муж, один из самых успешных юристов страны и топовый бизнесмен, лишним не будет.

– Слышала, ты съехал с квартиры? – стартовала мать с места в карьер вместо «здрасте».

Влад часто вспоминал анекдот про письмо студента родителям: «ВЫШЛИ ДЕНЕГ!!! Здравствуй, мама…» Его собственная родительница часто вела себя именно так. Вежливые расшаркивания и предварительные ласки она оставляла для бизнес-партнеров, близким доставалось только жесткое общение строго по делу.

– Да, решил, что могу обойтись без родительского… – Влад хотел сказать «поводка», но прищуренные глаза матери подсказали, что лучше переформулировать. – Родительской поддержки. В конце концов, я и сам что-то могу.

– Не говори ерунды! Квартира твоя! – Мать даже поднялась из кресла и вышла из-за стола. Влад так и не сел на предложенный стул для посетителей, ну и она тоже садиться не стала, оперлась на кромку стола. Она была одета как обычно: в узкое черное «резиновое» платье с обширным декольте и высокие ботфорты, которые заканчивались на ладонь ниже подола. Со спины ее часто принимали за девчонку. Правда, потом она оборачивалась, показывая злую улыбку и пронзительный взгляд черных глаз, и ошибка стоила несчастным очень дорого.

– Нет, квартира пока твоя, – упрямо возразил Влад. – У меня своего – машина и копейки на счету.

– Дорогой мой, но ведь все, чем я владею, однажды будет твоим. – Мать сложила руки перед грудью в умоляющем жесте, но Влад не обманывался униженной позой. – Я ведь не твой отец, больше детей у меня не будет. Некому завещать. Так что пользуйся всем, что у меня есть! Хочешь – перепишу на тебя! И квартиру, и половину счетов!

Влад поморщился. Бойтесь данайцев, дары приносящих… Если отец искренне хотел вырастить себе смену и потому полностью отдал ему руководство заводом, хоть и оставил тот за собой, то мать готова отдать имущество целиком, но взамен она пропишется в его жизни по полной программе.

– Хорошо… – нехотя сказал он. – В квартиру вернусь, переписывать не нужно.

К тому же денег на нормальный отель у него пока нет, а после ночи с Хель ложиться в одну постель со Снежаной было противно до тошноты.

– Ладно, дальше! – Мать прошлась по кабинету, полюбовалась на свои грамоты, дипломы и прочие памятные знаки за лучший сервис Москвы разных лет и снова обернулась к нему. – Чем планируешь дальше заниматься? Как твои проекты? Что следующее попробуешь – шоколадную фабрику?

– Женские бои в грязи… – пробормотал Влад вполголоса. Мать сделала вид, что не услышала. Громче он сказал правду: – Мое рекламное агентство уже поучаствовало в создании рекламной кампании фестивального уровня. Сейчас я планирую решить вопрос с офисом и дополнительным персоналом и выйти на рынок уже с портфолио готовых проектов.

– Рекламное… – Она вернулась к столу, постучала длинными алыми ногтями по покрывающему его стеклу. – Значит, я переведу наши договоры химчисток на тебя.

– Не надо.

– Надо. – Мать вернулась за стол, подвинула к себе клавиатуру и принялась щелкать мышкой, открывая какие-то окна. – Еще подгоню клиентов из наших партнеров. Заключим дополнительные договоры, дам им скидки, чтобы шли к тебе…

– Не надо! – громче повторил Влад. Почувствовав вкус самостоятельной победы, он теперь не очень рвался за материнской помощью. Но кто его слушал?

– Владик… – Она надела очки, чтобы сдвинуть на кончик носа и посмотреть поверх них. – Ты же не собираешься мучиться один? Есть ресурсы – пользуйся. Для кого я это все добывала?