Развод и вещи пополам

– Да, кажется, мы плохо с тобой подготовились, Анастасия, – проворчала Лера. – Мы же вообще ничего не знаем! Я впервые слышу о таких вещах.

– Девушки, вы бы сказали честно, что вам от меня конкретно нужно, и дело с концом, – усмехнулся Курилов. – Мне кажется, что вы такие же журналистки, как я – бомж!

– Я журналистка, могу удостоверение показать! – возмутилась Настя.

– Чрезвычайно за вас рад. Я не спросил ваших документов лишь по одной причине: вас порекомендовал Константинов, поэтому вас сюда и впустили. Итак, я слушаю, – спокойным, невозмутимым голосом произнес Курилов, глядя на подруг немигающим взглядом.

– Хорошо, Станислав Борисович, – вздохнула Валерия. – Мне нужна ваша консультация.

– На предмет чего?

Лера вытащила из сумочки три фотографии браслета, которые она сделала, когда писала расписку для Епишиной, и протянула их коллекционеру. Тот внимательно рассмотрел снимки и, стараясь скрыть волнение, которое не ускользнуло от внимания сыщицы, спросил:

– Откуда у вас эти снимки?

– Я их сама сделала с оригинала, – как ни в чем не бывало ответила Лера.

– С оригинала?! – откровенно удивился мужчина.

– Вот именно: с оригинала, – подтвердила девушка.

– И где вы видели его, этот оригинал? – немного с иронией поинтересовался Курилов.

– Я вам обязательно скажу, но только после того, как вы дадите этой вещи свою оценку.

– Вас интересует цена? И в какой же валюте? – усмехнулся коллекционер и бросил на Валерию несколько пренебрежительный взгляд.

– Не совсем так, – с досадой сморщилась та. – Меня интересует художественная ценность этой вещи. Откуда она? Кому принадлежала раньше? Ну, вы понимаете, что я имею в виду?

– Вполне, – кивнул головой коллекционер. – Этот браслет – из набора «Анастасия», который когда-то принадлежал самой Екатерине Второй. Потом она подарила его своей фрейлине Анастасии Епишиной, урожденной Сухановой, в день ее венчания с графом Епишиным. С тех пор эти драгоценности передавались из поколения в поколение. После Гражданской войны драгоценности пропали вместе с Епишиными, которые сбежали во Францию и, кажется, больше в Россию не возвращались. Вот, собственно, и все, что я могу сказать о них.

– Скажите, а где-нибудь написано об этом? Я имею в виду – о комплекте и о том, что раньше он принадлежал императрице?

– Да, конечно, в каталоге утерянных произведений искусства написано, кому он принадлежал, кому был подарен, даже имеется подробное описание каждого предмета. Сколько камней именно, какие, какого размера и так далее. – Курилов снова взглянул на снимки и пожал плечами: – Вы не могли сделать эти фотографии с оригинала, это, скорее всего, была очень хорошая копия.

– А как вы думаете, сколько могла бы стоить такая вещица, если бы она вдруг все же оказалась оригиналом? – спросила Валерия, пропустив замечание коллекционера мимо ушей.

– Недешево, весьма недешево, – неопределенно ответил тот, все еще рассматривая снимки.

– Например? – не сдалась Лера.

– Понимаете, Валерия, я уверен с точностью до девяноста девяти и девяти десятых процента, что весь набор стоил бы очень больших денег. Отдельная вещь оценивается коллекционерами не так: теряется практически пятьдесят процентов от ее настоящей цены.

– А почему? – удивилась девушка.

– Таково уж положение вещей, – пожал тот плечами. – Не нами это придумано, не нам и отменять.

– Вы так и не назвали мне цену, – напомнила Лера. – Скажите тогда, во сколько был бы оценен весь комплект?

– В комплекте должно быть шесть предметов. Колье, браслет, пара серег, кольцо и диадема. Его стоимость на черном рынке будет колебаться от десяти до пятнадцати миллионов.

– Это сколько же в долларах?! – ахнула Настя. – Сумасшедшие деньги!

– Милая девушка, я говорил сейчас не о рублях и даже не о долларах. Я говорил о фунтах стерлингов, – усмехнулся Курилов.

– Пятнадцать миллионов фунтов стерлингов… ик! – икнула девушка. – Мама дорогая, я в коме. Это сколько же будет в долларах? – снова спросила она.

– Прибавьте пятьдесят процентов, будут вам и доллары, – снова снисходительно усмехнулся Курилов.

Валерия тем временем, нахмурив лоб, задумалась: «Похоже, что графиня даже и не подозревала о настоящей цене своих украшений. Иначе она бы никогда не сделала такой глупости, чтобы принести мне свой браслет за розыски кота. А убийца – знал. Он знал, сколько может стоить весь комплект, поэтому и убил старуху. И это значит, что убийцу нужно искать все-таки среди знатоков. А кто у нас знатоки? Такие коллекционеры, как Курилов, например».

– Лер, ты слышала? – дернула Настя подругу за рукав, чем вывела ту из раздумий. – Это получается почти двадцать три миллиона долларов! С ума сойти, какие бешеные бабки, – закатывала она глаза под лоб.

– Ничего удивительного, ведь комплект этих драгоценностей когда-то принадлежал самой Екатерине Второй, – пожала Валерия плечами. – Кстати, Владислав Борисович, а чья это работа, известно? – обратилась она к мужчине.

– Конечно, – утвердительно кивнул головой Курилов. – Самым знаменитым ювелиром русского императорского двора был Карл Фаберже, и комплект «Анастасия» – его работа.