Развод. Игра на выживание (СИ)

В потайном выдвижном отделении беру ключ от сейфа, где муж держит оригиналы учредительных документов и ценные бумаги. Дрожащими руками пытаюсь попасть в замочную скважину. Потом пару минут стою молча и не дыша… Словно силюсь справиться с этой правдой…

Пусто.

Набираю мужу еще раз.

— Богдан.

— Да, Ян, — отвечает сипло.

— Даня, — зову его, как обычно, ласково. — Даня.

— Что, Ян?

— Данечка, это же я. Я — твое чудо. Пожалуйста, вернись домой.

— Я не вернусь, Ян. Не сегодня.

— Даня, — реву в голос. — Пожалуйста. Я тебя умоляю. Вернись домой.

Звонок обрывается короткими гудками.

Набираю еще раз. Еще и еще. Еще и еще.

До тех пор, пока в ответ не слышу сухой голос женщины-оператора:

«Абонент в сети не зарегистрирован».

Глава 4. Яна

Следующие два дня меня качает из стороны в сторону.

От бесконечной жалости к себе до гнева на Богдана. За то, что вот так ушел и оставил разгребать все проблемы в одиночестве.

А ещё, нужно было придумать какую-то правдоподобную версию для детей.

Для них просто шок, что папы нет дома уже два дня. А что будет дальше?! Пытаюсь настроить себя и не думать о будущем.

Он вернется. Должен вернуться.

У нас хорошая семья.

Богдан всегда заявлял о том, что он однолюб. Действительно, за все десять лет даже намёка на его симпатию к другой женщине не было.

Если не вернется… я просто не знаю, что буду делать и как буду жить. Наверное, и не буду вовсе.

— Мама, а папа сегодня приедет? — спрашивает Маша за ужином.

— Не знаю, — отвечаю, стараясь оставаться спокойной. Это ужасно плохо получается, потому что моя вилка с оглушающим звуком падает на стол. — Папа тебе не звонил?!

— Звонил, — Маша кивает, а я округляю глаза. — Правда, ещё вчера.

— Да? — удивленно спрашиваю. — А я где была?

— Ваню укладывала, мамочка, — пожимает плечиками дочь. — Папа позвонил и узнавал, как у нас тут дела?

— Ясно, — киваю, поднимаясь из-за стола.

Дико хочется узнать, что ответила ему Маша, но я держусь. Благо моя девочка проницательна, и сама рассказывает подробности: — Я успокоила папочку, что у нас все хорошо и мы ждем, когда он приедет из командировки.

Отвернувшись к мойке, прикрываю глаза. Ну а что еще я должна была придумать?! Извините дети, папа собрал вещи и съехал?!

— Машенька, — оборачиваюсь. — А… он не сказал, когда вернется… из командировки?

— Нет.

— Если сегодня… — пытаюсь подобрать слова. — Если сегодня папа позвонит тебе, спроси, когда закончится его командировка. Хорошо?!

— Ладно, мамочка. А вы с папой поругались? — настороженно интересуется.

— С чего ты взяла? Все хорошо, — говорю, выходя из кухни, потому что сдерживать слезы просто невозможно.

Один из основных страхов — если об уходе Богдана узнает кто-нибудь из близких.

«Муж бросил» — это позорище. Среди моих родственников вообще нет разведенок. Ни одной. Как отреагируют отец с матерью — даже думать не хочу.

Когда дети засыпают, начинается самое душераздирающее время. Время одиночества.

Лежу в супружеской постели. Одна. Плачу навзрыд.

Муж бросил.

Когда подобное приключалось у моих подруг, я всегда была непреклонна. Давала советы, вроде таких, «шли его лесом» или «ты еще встретишь своего человека», а когда бывало, что они всё-таки сходились обратно — относилась с порицанием.

Потому что сама в этой шкуре никогда не была. И не планировала быть.

По телевизору когда-то слышала, крепкий брак держится на трех вещах — секс, дружба и деньги. По всем фронтам у нас с Богданом все отлично. Тогда, это меня успокоило, и я даже посмеялась над глупостью, а сейчас вторую ночь размышляю, в какой сфере образовался провал?

Самое страшное — ответа не обнаруживаю.

Утром третьего «дня без Богдана» просыпаюсь оттого, что грохает входная дверь. Взлетаю с постели и пригладив волосы, бегу на первый этаж.

Вернулся!

Он вернулся!

— Привет, — говорю радостно, спускаясь по лестнице. Поправляю белую шелковую сорочку.

Богдан стоит у шкафа-купе в черных брюках и белой рубашке. Медленно поворачивает голову, лениво осматривает меня с ног до головы. Я могла бы сказать, что он выглядит несчастным, но это совершенно не так.

— Привет, Ян, — уводит глаза.

Тихонько подхожу к нему и крепко обнимаю со спины. Лбом упираюсь между лопаток. Его тело такое теплое и родное, что мгновенно впервые за три расслабляюсь. Ну и, конечно, не могу с собой ничего поделать — плачу. Плачу, как дура.

— Я за костюмом, — предупреждает муж спокойно. — Завтра встреча важная.

Морщусь, словно от пощечины и неохотно отлепляюсь от его тела. Руки дрожат от страха.

— Я ничего не понимаю, Богдан, — сокрушенно мотаю головой. — Зачем ты издеваешься надо мной? Хочешь меня проучить? Как собаку выдрессировать?

— Не говори ерунды.

— Ерунды? А ты подумал, что я скажу детям? А родителям?

— Блд, — усмехается. — Ты в своем репертуаре. Главное — что сказать родителям.

— Потому что для меня это важно, Даня, — повышаю голос. — Скажи, скажи мне, какие сроки у твоей дрессировки?

— Я не знаю.

— Так может это просто предлог, и ты вообще не вернешься?! — дерзко задирая брови.

— Может быть, — произносит сухо.

Шокировано уставляюсь на то, как напрягаются мышцы на его спине.