Развод. Игра на выживание (СИ)

Маша спит, а экран телефона погас.

Утро начинается с того, что я сама не заметив, спросонья отвечаю на звонок свекрови.

- Яна, здравствуй. Скажи мне, пожалуйста? Я тебя чем-то обидела? Почему ты мне не отвечаешь?

- Доброе утро, Юлия Сергеевна! Я... не знаю. Извините, - проговариваю искренне.

- Если я чем-то обидела, прошу прощения. Я на коленях перед тобой стою, дочка. Поговори, пожалуйста, с отцом. Умоляю.

Дальше, словно в тумане слушаю её стенания и просто поверить не могу, что мой родной отец на такое способен…

Глава 17. Яна.

- Как ты мог, папа? – залетаю к родителям в спальню в совершенно ужасном виде. Мама ошарашенно смотрит.

Мои волосы разметались в беспорядке по плечам. Я даже не умылась и халат не накинула. Чуть снижаю собственную громкость, чтобы дети не проснулись.

Отец тут же вскакивает и сонно пытается разглядеть циферблат на часах, лежащих на комоде. Накидывает верх от пижамы и надевает очки.

- Ты что кричишь, Ян? Тебе плохо опять? – непонимающе хмурится.

Расслабленно зевает.

Я просто поверить не могу. Он такое сотворил и спокойно спит. Ему даже кошмары не снятся?!

Рассматриваю папу. Ему давно за пятьдесят. Голова седая, рассудительные глаза, на лице ухоженная борода. Жизнь научила его быть жестким и предприимчивым. Но ведь не до такой степени?!

- Мне ужасно. Ужасно оттого, что ты натворил, - произношу одними губами.

Внутри шок.

Непонимание.

Ужас.

И боль оттого, что теперь дороги назад нет.

Война папы и моего мужа преодолела отметку. Отсек в прошлую жизнь заперт.

Теперь навсегда.

Я даже не успела выбрать, по какую сторону баррикад остаться. У меня это право отняли безжалостно.

- Да что случилось-то, ты можешь сказать? – нервно смотрит на маму и снова разворачивается ко мне.

Прикрываю лицо руками и реву.

Мой отец – бездушный человек.

- Ты правда отменил операцию Ане Соболевой?! У нее отобрали квоту в последний момент. Даже за деньги отказались оперировать.

Лицо папы практически не меняется, только брови немного приподнимаются.

Он не возражает. Стискивает зубы.

- Я поверить не могу, - шепчу, мотая головой.

- Я как мужчина должен был отомстить за тебя, - произносит мрачно.

- Папа. Это жизнь другого человека. У Ани дочка трехлетняя. Ты о ней подумал?

- Яна, - вскидывает он руку.

- Папа…

Зажмуриваю глаза и веду по лицу пальцами, активно растирая его.

- Яна, ты не в себе. Я сейчас позвоню Олегу, - слышу тихий голос.

- Я в себе, - кричу, чувствуя подступающую тошноту. – Отстань от меня.

Зажимаю рот рукой, бегу в ванную комнату, примыкающую к моей спальне. Склоняюсь над унитазом и оставляю там всё, отчего организм инстинктивно избавляется. Я физически не выдерживаю эту правду.

Наизнанку выворачивает от мерзости, которая окружает.

Сняв ночнушку, встаю под ледяную воду, чтобы хоть немного прийти в себя. Затем растираю тело теплым махровым полотенцем.

- Ты не беременна? – говорит отец, когда я оказываюсь в спальне.

- А то что? – взрываюсь. – Вычистишь меня под наркозом?

Отец не отвечает.

- У тебя нервный срыв, - произносит успокаивающе, поглаживая по спине.

- У меня все нормально, - вырываюсь.

- Тогда как объяснить, что документы до сих пор не подписаны?! – указывает на стол, где подготовлен файл с заявлением.

Теряюсь, озираюсь по сторонам, словно ищу выход.

- Ручка на столе, - отец кивает. – Подпиши.

- Папа…

- Яна… Я буду вынужден поговорить с Олегом Александровичем по поводу твоей стабильности. Тебя рано выписали, придется продолжить лечение. Дети пока поживут у нас.

- Ты что, хочешь сказать я ненормальная? – тихо произношу.

- Подпиши документы, Яна.

- Сделай так, чтобы квоту Ане вернули, - смотрю на него не отрываясь.

В моем детстве в отцовских карих глазах я видела сияющие золотистые песчинки, а сейчас они превратились в сжирающее все вокруг пламя.

- Подпиши, - тянет ручку отец. – Квоту вернут.

Поднимаю голову кверху, сжимаю ладони до боли и рычу от бешенства.

Не глядя ставлю подпись на документе и отшвыриваю его на стол.

Дороги назад нет.

Мы разводимся…

*

- Вера, ты занята? – тихо спрашиваю, поглядывая на дверь.

Мне надо срочно отсюда выбраться.

- Нет пока. Что случилось с самого утра?

- Забери нас, пожалуйста, от моих. Папу просить не хочу, а такси....

- Поняла, поняла. Буду в районе часа.

- Спасибо. Чтобы я без тебя делала.

Иду в детскую комнату и оперативно поднимаю детей. Пока они завтракают внизу, складываю их вещи так, чтобы рюкзаки не казались слишком объемными.

Я не знаю, собираются ли родители препятствовать нашему отъезду, но на всякий случай хочу уехать без огласки.

У себя в спальне натягиваю свободные джинсы и объемную толстовку. На голове делаю объемный пучок из волос. Кожа на лице горит и чешется.

В сумочку закидываю вещи первой необходимости: таблетки, карты, зарядку для телефона и ключи от дома.

Мама заходит с растерянным выражением лица:

- Яна, не злись на отца. Он действительно хотел как лучше.

Горько усмехаюсь.

- Это ужасно, мам. Ужасно. Наш с тобой близкий человек не осознает, что вред другим людям не может быть во благо.

- Он мужчина, Ян. Смотрит на это немного с другого ракурса.

- Это ужасно. Я... Просто в шоке.