Развод. Игра на выживание (СИ)

В кухне создаётся неуютная тишина, которую я собираюсь разбавить своим заявлением.

– Я решила подписать досудебное соглашение о разделе имущества. И попрошу судью оставить без рассмотрения иск о лишении родительских прав, который составили твои юристы.

Выпалив, снова берусь за ложку.

– Об этом не может быть и речи, – ультимативно произносит отец. – Не пори ерунды. Мои юристы узнали, что Соболев в процессе объединения с федералами. Сливает деньги, чтобы тебе меньше досталось. Нужно подать уточнение в суд, пусть они проверят…

– Папа, – трясу головой.

– Яна…

– Папа, – повышаю голос. – Это единственное, что тебя беспокоит?..

Стук ложек по дорогому фарфору затихает. Напряжение в кухне достигает апогея.

– Не разговаривай в таком тоне с отцом, – указывает Оля пафосно.

– Заткнись, – осекаю её и пока мама судорожно ахает, а сестра приходит в себя, снова обращаю внимание на отца.

Я в первый раз в жёсткой конфронтации.

Впервые после решения о браке с Богданом, встала на свою защиту, потому что наконец-то осознала, кроме меня этого никто не сделает. Может быть, подсознательно я ждала подобных действий от Богдана, но сейчас я его понимаю.

Это моя территория, моя семья и только моя задача.

Выставить с ними границы. Научиться отбиваться и защищаться. Ни в коем случае не нападать, на такое я неспособна.

Смотрим друг на друга в упор. Глаза в глаза. Я вижу перед собой взрослого, состоятельного мужчину. Неглупого. Почему же он в таком случае так настойчиво не хочет признавать заслуги моего мужа?

Не знаю, о чём он думает, но точно уверена, что в своей жизни важные решения теперь буду принимать единолично. Вчера я поставила перед этим фактом собственного мужа. Нужно быть честной и найти в себе силы донести новые реалии до отца.

Ни на секунду не отклоняю прямой взгляд.

– Делай что хочешь, – произносит отец тихо, вставая из-за стола и швыряя салфетку. - Спасибо за обед.

Опустив плечи, молча выходит из кухни.

Победе я радуюсь недолго, потому что Оля начинает причитать:

– Что ты себе позволяешь?

Морщусь, глядя на маму.

– Как ты себя с нами ведёшь? – продолжает нарываться сестра. – У босяка своего понабралась?

– Я попросила тебя заткнуться, – поворачиваюсь к ней. – Понимаю, ты всю жизнь мстишь за то, что я нашла в себе силы выйти замуж за кого хотела, но не заставляй напоминать твою историю.

– Мама, – взвизгивает Оля. – Что она себе позволяет? Какую историю?

– С твоим одноклассником. Кажется, Семён? Сын нашей учительницы физики. От него ты сделала аборт в одиннадцатом классе? – теперь смотрю в упор на Олю. – Помнишь?

– Мама…– лицо сестры вытягивается и вмиг становится уязвимым. – Откуда она знает?

– Я многое знаю, но в отличие от тебя обладаю природным тактом, чтобы не бросать это обвинение в лицо каждый раз, когда ты оскорбляешь моего мужа или мою семью.

– Как ты смеешь мне это припоминать? – впадает Оля в истерику. – Я счастлива в браке много лет. А где твой муж?! Где он?

– Тебя это не касается.

– Он бросил тебя. Бросил, – взрывается сестра. – Ты даже Соболева возле себя удержать не смогла.

– Я поеду, – говорю маме, поднимаясь и целуя её в щеку. – Прости, – шепчу на ухо, не замечая того, как Оля продолжает сыпать оскорблениями.

Выйдя из дома, ещё раз оборачиваюсь и осматриваю входную дверь. Утираю слёзы и всхлипываю. Это должно было когда-то случиться. Я больше не буду стараться поддерживать с ними связь.

Долгое время я пыталась соответствовать и терпела. Как умела, со своей стороны, выстраивала мост к ним, но в одиночку это сделать невозможно.

Мой плач перебивается телефонным звонком.

– Да, – говорю, утирая слёзы.

– Ты… плачешь? – спрашивает Богдан растерянно. – Что случилось?

– Ничего.

Даня затягивается сигаретой, шумно выдыхает дым и молча слушает, как я усаживаюсь в машину.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как новенькая, – отвечаю успокоившись.

– Я принял твою ответку.

В груди разливается приторное тепло от воспоминания о том, как его тело выглядело с утра. Расслабленное и… большое. Я всё рассмотрела. Грудь, живот, бёдра. Пришлось сбежать раньше, чем желание дотронуться победило мой разум.

– Это не ответка, Богдан, – возражаю устало. – Просто не хотела тебя будить, нужно было развести детей и выйти на работу с утра.

– Ясно. Ваньку с Машкой заберу сам, как обещал.

– Хорошо. Спасибо.

– Вообще, не за что, вроде как, – недовольно выговаривает. – Я их отец.

– Даня, – выдыхаю. Ещё одного сражения не выдержу. – Не начинай. Конечно, ты их отец. Я ведь всё тебе рассказала. Не надо.

– Да, кстати, – продолжает невозмутимо. – Звонил мой адвокат, ты попросила о встрече насчёт мирового соглашения? Может перестанем общаться через посредников? Ночью мы неплохо ладили. Или это принципиальный момент.

– Конечно, нет, – вспыхиваю об упоминании о ночи, теребя оплётку руля. Я не буду винить одного Соболева в том, что случилось. Я... сама хотела секса с ним.

– Тогда предлагаю увидеться завтра за обедом, чтобы всё обсудить?

– Хорошо.

– Надеюсь, я не встречу Долинского, поедающего салат?

– Нет, – смеюсь, опустив голову.

– Отлично. Детей привезу вечером.

Вспоминав наш вчерашний разговор, вставляю: