Развод. Мать-одиночка (СИ)

А я просто глазам своим не верю. В нашей комнатке в десять квадратных метров восседает громадное чудовище, и мне его ещё кормить нужно! Да это просто уму непостижимо!

Пока накладываю кашу обоим едокам, Яся продолжает тарахтеть: рассказывает Дамиру про то, что её взяли в детсадовский спектакль на роль снежинки.

— Мама сказала, что это очень ответственная роль, — объясняет мой рыжий ангел. — Снежинок будет целых восемь, но я буду одна рыжая снежинка. Так что меня все заметят.

— Обязательно заметят, — поддакивает тиран и скашивает глаза на меня. — Ирина, ты уже собралась?

Вот как дала бы этим половником по лбу!

Но я стискиваю зубы, хватаю кое-какие вещи и шагаю в ванную переодеваться. Надеюсь, там сейчас не занято.

Спустя пятнадцать минут я уже застёгиваю свою дорожную сумку, уложив туда ещё кое-что из необходимого. Благо, багаж я заранее собрала и уже ведь разбирать хотела. Вдвойне хорошо, что Ксении Вячеславовне я так и не отзвонилась об отмене своей просьбы.

— А ещё мне нравится рисовать, — не прекращает Яся свои рассказы. — Хотите я вам свою картину покажу?

— Хочу, — отвечает Дамир. Пока девочка отвлекается, чтобы принести рисунок в рамке, он не упускает возможности немного меня побесить: — Ты взяла паспорт и распечатки брони отеля?

— Взяла, — скрипя челюстью, говорю я.

— Кто присмотрит за Есенией?

«А какое твоё дело?!» — так и хочется плюнуть ему в лицо, но вместо этого спокойно (почти) отвечаю:

— Её надо к соседке отвезти. Это тут недалеко.

— Вот! — объявляется Яся и протягивает свой шедевр. — Это мама, это я, а это папа.

— А как зовут твоего папу? — интересуется Тарханов.

— Этого я пока не знаю, — на полном серьёзе отвечает Яся. — У меня был папа, которого звали Даниил, но он уехал и не вернулся. Но я знаю, что иногда может появиться другой папа. У одной девочки из нашей группы, Алёны, так получилось. У неё сначала был один папа, а потом другой, тоже папа. Может, и у меня появится другой, который больше не будет надолго уезжать.

Стою истуканом, смотрю на доченьку, а глаза уже на мокром месте. Чтоб не всхлипнуть ненароком, закусываю губу.

— Ясенька, давай одеваться. Ты всё-таки к тёте Ксюше поедешь.

— Ура-а-а! — не скрывая радости в голосе, ликует девочка.

Ей нравится посещать в детский сад, но в гости ходить нравится ещё больше, потому что это большая редкость.

Яся, сломя голову, летит обуваться. Дамир подхватывает мою сумку и ту, которую я собрала для дочки. Обе лёгкие, я вполне бы справилась сама, но тиран сегодня, видимо, решил поиграть в «добренького».

Спускаемся вниз. Тарханов вытаскивает из своего автомобиля громадный чемоданище, звонит таксисту и просит приехать пораньше. Через пять минут карета подана.

Дамир усаживает Ясю на заднее сидение. Я даже рыпнуться не успела, как он уже загрузил ребёнка, а затем и все вещи. Сложно поверить, но он и мне дверь придержал, потом сел сам впереди. Я называю адрес соседки.

Уже через полчаса, попрощавшись с Ясей и пообещав ей, что привезу из поездки самый лучший подарок на свете, даю последние наставления Ксении Вячеславовне. Самое сложное — это не забыть в нужном порядке и в определённое время давать ребёнку лекарства.

— Я всё запомнила, Ириш. Не переживай. Езжай уже с богом!

«Или с чёртом…» — проносится в мыслях.

Поцеловав доченьку и обняв соседку, возвращаюсь к дожидающемуся такси. И снова меня поджидает сюрприз.

Тиран какого-то фига решил перелезть на заднее сидение! Ему что, впереди плохо сиделось?!

— Садись, Ирина, — велит Тарханов. — И так уже впритык выезжаем.

Глава 29. Ирина

Еле справляюсь с дрожащими коленками и опускаюсь на задний диван. Рядом с монстром. В непосредственной близости. Он, блин, настолько рядом, что я чувствую, как пахнет его одеколон. И рукава наших пальто соприкасаются. Всё это жутко непривычно и волнительно.

— Что случилось с отцом Есении? — огорошивает меня вопросом тиран.

В первую секунду я напрочь теряюсь.

Он совсем совесть потерял? Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Не хочешь говорить? — как бы поддевает меня Тарханов.

— Умер, — выдыхаю я.

А что мне скрывать? Говорю, как есть. Но Дамир, кажется, мне не верит.

— Умер? Я думал, ты в разводе. Или ты развод называешь смертью?

— Слушайте, — поворачиваюсь к Дамиру и сверлю его взглядом, — вам наверняка всё это очень забавно и смешно, но мне лично давно уже не до веселья. Да, я в разводе. Но отец Яси погиб. Уже после того, как мы расстались. И я не хочу пока рассказывать маленькой девочке все подробности последних лет её отца-подлеца. Каким бы он ни был, для неё он всё-таки отец. Но Яся взрослеет и уже догадывается, что папа никогда не вернётся. И, поверьте, для неё это абсолютно не шутки, в отличие от вас.

— Ты где-то видела, чтобы я смеялся? — возражает Тарханов.

— А вы всё время смеётесь, подначиваете, перекручиваете, ищите повод меня уязвить. Да, и чтоб вы знали, я не собираюсь извиняться за вчерашнее. Не жалею ни об одном сказанном слове, потому что каждое из них — правда.